Рудольф Баландин - Вернадский: жизнь, мысль, бессмертие
Какую точку зрения следует считать верной?
Уместно вспомнить слова Вернадского, сказанные по другому поводу, но очень подходящие в данный момент: «Я думаю, что натуралист должен здесь останавливаться в своей научной фантазии и должен оставить эту проблему, как и многие другие, будущим ученым. Он не должен забывать, как это ярко выразил в конце своей жизни Ньютон, что для массы вопросов, которые он может ставить и предчувствовать, он является мальчиком, строящим на морском песке детские постройки вместо грандиозных проявлений реальности. Пройдут поколения, и другие решат их снова, очутившись мальчиками перед новыми вопросами…»
НАТУРАЛИСТ
Время универсальных гениев прошло. Не потому, что люди изменились. Просто наука теперь не та.
В XVII и XVIII веках энциклопедистами были почти все крупные мыслители. Великий физик Ньютон разрабатывал основы дифференциального исчисления, описывал законы движения небесных тел и назвал свою главную работу «Математические начала натуральной философии». Название соединяет три гигантских области знания: математику, природоведение, философию.
Ломоносов не ограничивался науками (геология, химия, физика…), занимаясь поэзией, живописью. Поэт Гёте был философом и натуралистом. Сказочник Гофман сочинял музыку, дирижировал оркестром, был художником, а еще вдобавок профессиональным юристом…
В начале XIX века можно было быть физиком, биологом, математиком, химиком. Скажем, Чарлз Лайель был геологом. Пояснений не требуется. Геолог в те годы изучал строение и изменения каменной оболочки нашей планеты. Или, по словам Лайеля, физическую географию прежних эпох.
До сих пор принято говорить: физик, геолог. Однако теперь это мало что объясняет. Науки необычайно разрослись. От основного ствола традиционных областей знаний отделилось множество ветвей, появились сотни новых наук и учений.
Науки растут, подобно деревьям. Сначала оформляется ствол, основная опора, где сходятся корни, связывающие данную область знания с другими. От ствола отчленяются ветви. От них, в свою очередь, новые. Наконец, пышная крона скрывает от внешнего наблюдателя и ствол, и основные ответвления.
Так происходит со многими науками. В конце концов семья наук образует нечто подобное тропическому лесу: сплошное переплетение ветвей; подчас нельзя разобраться, где кончается одно дерево и начинается другое.
Современный ученый обычно исследует какое-либо одно ответвление одной из ветвей науки. Например, ископаемые растения. И не за всю геологическую историю, а только в каменноугольный период. И не все растения, а одну или несколько групп. Геохимик изучает не геологическую историю всех химических элементов, а какого-нибудь одного из них или нескольких. И не во всех минералах и горных породах, а, скажем, в осадочных. Или даже только в глинистых осадочных породах. Существуют общие работы. Они почти исключительно, как говорится, компилятивные, использующие сведения, полученные из чужих рук, из книг и статей других специалистов. Чаще всего компилятивные работы служат неплохими учебниками для студентов. От переднего края науки они отстают на добрый десяток лет.
Негласный завет современному ученому: занимайся своим делом. Или: не выходи за рамки своей специальности. Или: не лезь в чужие науки.
Оправдание таким советам вполне убедительное. По каждой отдельной отрасли науки публикуются ежемесячно десятки статей и несколько монографий. Специалисты периодически обмениваются мнениями на симпозиумах, конференциях, заседаниях, совещаниях. Дополнительно требуется следить за некоторыми событиями в смежных науках. С каждым годом издается все больше и больше трудов, а через десять-двенадцать лет число их удваивается. Ясно, как трудно ученому оперативно следить за потоком литературы по своей специальности.
Занятие наукой напоминает плавание против течения: чтобы держаться на одном месте, не смещаясь назад, требуется затрачивать немалые усилия. Поток постепенно становится мощнее, противодействовать ему все трудней. К тому же в науке не ценится топтание на одном месте. Требуется движение вперед.
Такова хорошо известная закономерность. Следствие ее очевидно: дай бог, если удалось тебе стать хорошим специалистом; хвала и уважение, если сумел продвинуть свою отрасль вперед, обнаружил нечто новое; слава и почет, если посчастливилось обнаружить доселе не известную область знания, открыть новый островок в океане неведомого.
Как тогда оценить научное творчество Вернадского? Вспомним главное: учение о биосфере; основы геохимии; история минералов земной коры; биогеохимия и радиогеология; учение о геологической деятельности человека; исследования геологического пространства-времени; науковедение…
Говорят, все познается в сравнении. Вернадского по широте охвата научных проблем сравнивать, пожалуй, не с кем.
Для него приходится сделать исключение. Неверно считать его только биогеохимиком или даже геохимиком. Геолог? Но ведь он исследовал и земную кору, и всю планету, и жизнь (биолог?), человечество (антрополог, историк?), космос (астроном?)… Конечно, он не был ни биологом, ни антропологом, ни астрономом, Он не занимался какими-то конкретными науками (включая геологические). Он исследовал явления природы и поэтому с полным основанием должен считаться натуралистом.
Вернадский остался как бы в стороне от главного направления науки XX века — специализации. Он шел своим путем. Даже кое в чем вернулся на позиции науки XVIII века, когда было принято испытывать натуру, проникать мыслию в сущность естества.
Быть может, главнейшее достоинство научного творчества Вернадского — синтез знаний, стремление изучать природные объекты целиком, обобщенно. За полвека до первых космических полетов он сумел увидеть Землю из космоса, не просто как одно из тел Солнечной системы, но глазами геолога, различая континенты и океаны, горные породы и живые существа, человека, минералы, атомы и молекулы.
Подобные «всеобъемлющие» умы бывали в истории человечества до начала XIX века. Можно вспомнить Канта, Ломоносова, Бюффона, Кювье, Гумбольдта, а еще раньше Леонардо да Винчи, Аристотеля. Перешагнуть грань нашего века не удалось ни одному естествоиспытателю-энциклопедисту. Не одному, кроме В. И. Вернадского! Он не просто интересовался многими науками, но и был в каждой из них специалистом, открывателем нового.
Одно из наиболее известных геологических предсказаний Вернадского — гипотеза каолинового ядра и предположение об одинаковой роли в строении многих силикатов и кремния и алюминия (о существовании алюмосиликатов).
