Геннадий Тоболяк - Афганская война ГРУ. Гриф секретности снят!
Кандагарское басмаческое подполье, потеряв значительную часть своих кадров, на какое-то время притихло, потеряло свою эффективность действий, большинство террористов забилось по щелям до лучших времен, стали зализывать полученные раны и увечья, как злобные волки, но подполье не бездействовало, перестраивало свои ряды. Из Пакистана, Ирана, Саудовской Аравии подтягивались в Афганистан новые члены организации, прошедшие переподготовку в военных лагерях Пакистана, с помощью их затягивались узелки порванных басмаческих паутин и связей, подполье выходило на новые рубежи, избавляясь от балласта и сомнительных элементов.
В период некоторого затишья террористической деятельности в Кандагаре переводчик Хаким заметил:
– Даже торговцев краденого поубавилось на базаре!
Басмаческое подполье получило предметный урок, но не сошло на нет из-за постоянной помощи со стороны соседних с Афганистаном государств, но и оперативная группа за этот период активной борьбы с басмачами и подпольем потеряла немало своих осведомителей, доверенных лиц и агентов. Если басмачи быстро восстановили свои ряды за счет людских ресурсов, то кандагарская оперативная группа продолжала оставаться в том же количестве – семь человек, включая водителя Александра Григорьева. Нам помощи было ждать неоткуда. В Кабульском разведывательном центре не хватало разведчиков. Центр нес постоянные потери в живой силе, а оставшаяся часть Центра была забита балластом, не представляющим никакой ценности, состояла из пьяниц и трусов, которых не знали куда деть. Отсутствие кадровых разведчиков приводило к тому, что на ряде «точек» было всего по 3–4 оперативных сотрудника, а если они погибали, «точки» закрывали и резервировали для пополнения других «точек».
Тревожно было на душе по весне 1981 года. Кандагарское подполье и басмаческие отряды затаились, чувствовалось, что следует ожидать в ближайшие дни басмаческой активности.
– Наш командир стал знаменит, – сказал обо мне переводчик Ахмет, – западная пресса посвящает ему целые заголовки газет, называет «Пиночетом» или «Пол-Потом», обещают большие деньги за его голову, поэтому следует ждать от басмачей ответных ударов, прежде всего по разведгруппе.
Ожидание чего-то плохого – хуже самой беды. Ряд наших агентов, засланных в басмаческое подполье, провалились или отошли от активной работы, связь с ними была потеряна. Отсутствие информации о состоянии басмаческого подполья и планах басмачей создавало некоторую нервозность среди разведчиков. Мы выезжали на встречи с рядом агентов, рисковали собой, а они не выходили на контакт с нами, что говорило об их провале.
Мы – разведчики, были уязвимы в чужой стране, за нами постоянно кто-то следил и сообщал о наших перемещениях по городу Кандагару. Если нам не удавалось обнаружить за собой «хвост», басмаческие осведомители шли следом за нами и контролировали все наши контакты. Вскоре оказывалось, что наши агенты или доверенные лица были убиты под пытками. Так и оставалось неизвестно, что удалось узнать басмаческому подполью о нас, и это сильно тревожило разведчиков и настораживало, что мы раскрыты перед противником, который, если не все, то уж точно многое знает о нас и, возможно, контролирует нашу деятельность, загнав нас под свой колпак.
Глава 5
Хаос в головах
Суждены нам благие порывы,
Но свершить ничего не дано.
Н. НекрасовВесна в Кандагаре была бурной и активной. Природа пробуждалась от зимней спячки и радовалась приходу весны. Повсюду звенели ручейки, пели птицы, появилась первая травка.
Весной особенно не хотелось думать о смерти и о чем-то плохом.
Шел второй год гражданской воины в Афганистане. 40-й армии так и не удалось взять под контроль афганский народ. На его покорение уже не было и надежды, как и на прочном закреплении на территории Афганистана.
Еще Талейран говорил Наполеону Бонапарту: «Штыки, государь, годятся для всего, но сидеть на них нельзя!» Это мы почувствовали на себе, что сидеть на штыках 40-й армии было невозможно.
Саурская революция на первый взгляд такая тихая и спокойная, без многочисленных лозунгов и транспарантов, зато с красными нарукавными повязками и кокардами у сторонников народной власти, они-то и наделали в Афганистане столько шума и звона, хаоса и беспорядка, что разбирать завалы революции придется не одному поколению афганцев, а все оттого, что учителями Бабрака Кармаля были не Гегели и Кромвели, а Брежневы, Сусловы и Устиновы. Люди лживые и ограниченные, чему они могли научить Кармаля? Колхозному строительству, уравниловке, трудодням вместо денег…
Ввязавшись в войну в Афганистане, мы, разведчики, понимали ее пагубность и ненужность, но чтобы 40-я армия имела как можно меньше потерь в живой силе и технике, прокладывали армии путь, убирали с ее пути камни, мины, завалы. Мы были первопроходцы. Над нами постоянно парили высоко в небе мощные грифы, преследовали и шли за нами по пятам, наблюдали с высоты полета и, как принято стервятникам, караулили свою жертву, чтобы поживиться кровью, когда кто-то из нас упадет и станет прахом.
Армия терпела поражение. Так бывает, когда правители – мошенники, а генералы – дурни.
Современник Саурской революции Иоанн-Павел Второй сказал: «Не бойтесь открыть Христу границы!», а другой современник Саурской революции, Л. И. Брежнев, закрыл границы Христу и открыл двери войне, а все оттого, что забыл Христа. Как не похожи эти два человека: Брежнев и Иоанн-Павел Второй своими делами друг на друга, хотя жили в одно время и были современниками! Брежнев проповедовал зло и насилие, Иоанн-Павел Второй – мир и добро. За каждым из них стояли люди, исполнители добра и зла. Как всегда, исполнителей зла оказалось больше, это доказывало, что зло вечно.
В оперативной группе разведчиков тоже было не все благополучно. По общему мнению большинства членов группы разведчиков, носителями зла были два майора – Собин и Саротин, пьяницы и дебоширы; они интригами и кляузами на бывшего командира «точки» – подполковника Василия Пронина, «вынудили» командование Центра снять его с занимаемой должности, разжаловать и отправить в Читу, самый отдаленный гарнизон. Жизнь и карьера Пронина, человека честного, но слабохарактерного, была измята и сломана этими офицерами, которым самим захотелось покомандовать «точкой», но не удалось – прислали из Центра меня. А Василий Пронин не выдержал испытания на подлость, застрелился в карауле. Его смерть лежит на совести Собина и Саротина – этих двух негодяев.
Как положить конец интригам и зависти? Приходилось отвлекаться от поставленных задач и решать вопросы воспитания подчиненных, устыдить их, что нельзя быть непорядочными и строить личное благополучие на несчастье других.
