Эрвин Ставинский - Восемнадцатое мгновение весны. Подлинная история Штирлица
– Ах, дорогой мой! – воскликнул консул. – Разве сейчас можно разобраться, кто из немцев внушает доверие, а кто нет? Все они в той или иной степени заражены шовинизмом и, как только выпьют кружку пива, тут же начинают горланить, что Германия – превыше всего! Человек, о котором идет речь, кажется вполне приличным, а там кто знает, что у него на душе.
Поговорите с ним поподробнее, выясните все, что вас интересует, – посоветовал консул. – В любом случае мистер Тейлор им очень доволен.
– Очень вам признателен! Мнение мистера Тейлора мне известно, и оно совпадает с вашим… Мне хотелось бы вас спросить еще об одном деликатном деле. Не скажете ли вы мне, что из себя представляют здешние таможенные чиновники?
– Сплошные жулики и взяточники.
– С ними можно иметь дело?
– Если хорошо платить, то можно. С недавних пор во главе таможни поставлен ярый национал-социалист, большой любитель выпить. Если дело у вас крупное, то лучше связаться с ним. Действуйте смело. Немцы не пойдут на провокацию против уполномоченного известной американской кинокомпании. Сегодня они в нас нуждаются. Что будет завтра, не знаю!
В номере гостиницы Зарубина уже ожидал Глауберг.
Он сообщил, что познакомился с несколькими руководителями таможни и пришел к заключению, что люди они покладистые и с уважением относятся к американцам.
О чем конкретно вести разговор, он не знал, поэтому ограничился лишь общим обсуждением условий работы. У него сложилось впечатление, что с ними можно будет договориться, но при условии приличного вознаграждения.
– Ну, это понятно – не даром же они будут стараться! А нельзя ли, господин Глауберг, встретиться с ними? – поинтересовался Василий.
– Почему нет? По-моему, это лучше всего сделать в ресторане при вашей гостинице. Я буду с ними ужинать, а вы зайдете к нам, и я вас со всеми познакомлю. Их будет трое.
– В принципе, я согласен. О сроках я скажу позже.
Утром в назначенный час в номер постучался крупный краснощекий немец с хитроватыми глазками и отрекомендовался Карлом Бремером. В руках он держал записку от консула.
О себе Бремер рассказал, что он потомственный моряк, служил на военном и торговом флоте, лоцманом в порту, занимался бизнесом, разорился, сейчас выполняет поручения американской компании «Стандарт ойл».
– Как вы относитесь к национал-социалистам, господин Бремер? – спросил Зарубин.
– Могу сказать так – и, надеюсь, вы меня поймете, – отношусь вполне положительно, хотя и не все одобряю в их деятельности. Как истинный немец, считаю, что единственный человек, кто сумел вывести Германию…
– Благодарю вас за откровенность, – прервал его патетические рассуждения Зарубин. – Скажите, пожалуйста, у вас есть какаие-либо связи среди работников таможни?
– Знаком почти со всеми.
– Отлично! Я хочу вам изложить свои предложения, – и Зарубин подробно, не жалея времени, рассказал Бремеру обо всем, что он мог бы делать в интересах компании «Парамаунт», помимо своей основной работы. После того как Бремер дал согласие, Зарубин спросил:
– Скажите, господин Бремер, могли бы вы выполнять некоторые деликатные поручения, связанные с таможней?
– Смогу! Скажите, что нужно.
– Наш юрисконсульт, господин Глауберг, приглашает завтра несколько таможенных чиновников на ужин. Примите, пожалуйста, участие в этом товарищеском ужине и постарайтесь с ними договориться о деле.
– Вам известны фамилии приглашенных?
– Нет. Я познакомлю вас с Глаубергом, и он расскажет вам обо всем, – Зарубин решил проявить осторожность и самому на контакты с таможенниками не выходить.
Надо признать, что юрисконсульт и бывший моряк хорошо знали свое дело. На следующий день после встречи в ресторане с таможенниками они вдвоем явились к Зарубину в гости и сообщили условия достигнутого соглашения: чиновникам таможни платить натурой в размере десяти процентов от всех товаров. Следовательно, из ста мешков кофе, которые будут доставлены в Гамбург танкером, десять необходимо оставлять в таможне и, кроме того, тридцать процентов товара с оплатой пошлины официально оформлять на таможне.
Зарубин согласился на эти условия.
Точно в обозначенное время танкер с горючим прибыл в Гамбург.
Зарубин вместе с представителем «Стандарт ойл» Бремером беспрепятственно поднялся на борт танкера – соответствующее разрешение от начальника порта было получено заранее.
Капитан танкера пригласил Зарубина к себе в каюту, запер дверь на ключ, после чего сказал, что располагает двумя пакетами: один для него, а второй для господина Тейлора.
Если Зарубин сможет передать Тейлору информацию, то тогда он просил бы его вскрыть конверт и ознакомиться с ней. Зарубин согласился.
Руководство компании ставило Тейлора в известность о том, что в случае военного конфликта между Италией и Абиссинией Тейлору предлагалось продумать возможность обхода закона о нейтралитете, который может принять сенат США, при поставке горючего в Италию и срочно сообщить свои предложения. Кроме того, Тейлор ставился в известность, что компания приняла решение построить в Гамбурге несколько сборных бензохранилищ общей емкостью сто тысяч тонн.
В письме для Зарубина его любезно уведомили, что, согласно договоренности, ему выслали сто мешков бразильского кофе и сто ящиков сигарет высших сортов. Стоимость этого товара будет удерживаться из гонорара, причитающегося мистеру Кочеку.
Зарубин вернул письма, и капитан тут же их сжег. Убедившись, что товар прибыл, Василий выпил с капитаном виски и покинул танкер. Пока бензин из танкера перекачивался в хранилища, помощники завершили оформление в таможне и перевезли на склад, арендованный Бремером, кофе и сигареты.
Зарубин не успел еще закончить оформление всех необходимых документов, как из Берлина позвонил бухгалтер Шульце и зачитал телефонограмму, из которой следовало, что Василию выслана очередная партия кофе, сигарет и сгущенного молока. Пришлось в Гамбурге задержаться еще на несколько дней.
Бремер не мешкая приступил к реализации части товара на месте, на черном рынке, а другая часть, официально оформленная, была отправлена в Берлин. Предварительные расчеты показывали, что каждый из компаньонов в Германии и США мог заработать около пятнадцати тысяч долларов.
Глава 9. В преддверии Второй мировой
Три батальона вермахта в пять часов утра 7 марта 1936 года вступили в Рейнскую область. Они не встретили ни одного французского солдата. Тогда за ними хлынули три корпуса моторизованной пехоты, а Имперское министерство иностранных дел вручило в Берлине послам Франции, Англии, Бельгии и Италии меморандум германского правительства. В нем провозглашалось, что Третья империя с сегодняшнего дня восстановила полный и неограниченный суверенитет над Рейнской демилитаризованной зоной.
