Из зарубежной пушкинианы - Фридкин Владимир Михайлович
И вот я держу в руках записку, свернутую в маленький бумажный конвертик. В конвертике — засушенный цветок. Записка написана по-французски рукой Каролины Собаньской. Вот ее перевод: «Подарок Ядвиги Любомирской в день моего отъезда из Одессы 26 июня 1848». В авторстве Собаньской нет сомнений. Записка только что выпала из ее дневника, который она начала заполнять в 1822 году в России. А ныне этот дневник находится в Париже, в библиотеке Арсенал, в которой я ее и нашел.
Внешне дневник напоминает альбомы, бывшие в моде в XIX веке: кожаный коричневый переплет, медный замок на обрезе (ныне он сорван). В альбоме около 300 страниц, но заполнен он только наполовину. Записи большей частью по-французски и лишь изредка по-польски. Перед каждой записью дата. В каталоге библиотеки материалы Собаньской зарегистрированы под номером MS 9646 как «carnet» (записная книжка). Пожалуй, это название лучше, чем слово «дневник», характеризует жанр этого сочинения. Большая часть записей — письма, которые Собаньская писала или получала в двадцатые — сороковые годы и которые она на память переписала в этот альбом. Значительную часть записей занимают десять писем сестры, Эвелины Ганской. Под ними стоит общая дата 18(30) июля 1836 года. Среди записей много писем от одесских и крымских друзей Собаньской. Среди корреспондентов Собаньской графиня Роксандра Эдлинг (урожденная Стурдза, одесская знакомая Пушкина), Юлия Крюденер, известная своими религиозно-мистическими настроениями и влиянием на Александра I, ее дочь баронесса Беркгейм и ее невестка Ошанда де ла Барда. В альбом вклеены портреты Эдлинг и невестки Крюденер. Все эти лица — религиозный кружок, возглавлявшийся княгиней Анной Сергеевной Голицыной, урожденной Всеволожской.
Письма княгини Голицыной, адресованные Собаньской, переплетены в отдельный том (номер хранения MS 9674). На внутренней стороне старого переплета неизвестной рукой написано по-французски: «Письма Анны Сергеевны Голицыной, урожденной Всеволожской, жены Ивана Голицына». Письма Голицыной были посланы из Кореиза в 1830–1836 годах и адресованы Собаньской в Одессу, Петербург и Дрезден. Видимо, Собаньская дорожила ими и, уезжая из России, взяла их с собой вместе со своими записками. Все письма написаны по-французски, разным почерком, откуда видно, что Голицына их диктовала.
Я смотрю, не отрываясь, на подарок г-жи Любомирской. За сто сорок лет цветок хорошо сохранился, его краски не выцвели: желтые лепестки, зеленые стебель и листья. Этот июньский полевой цветок расцвел где-нибудь на лужайке, на месте нынешних Фонтанных дач. А может быть, он вырос в Кореизе, в имении Анны Сергеевны Голицыной, где Собаньская прожила несколько лет. Пани Любомирская сорвала его и подарила своей кузине, навсегда покидавшей Одессу, Россию. Пусть вдали от этих мест Каролина вспоминает прекрасные «брега Тавриды».
Прекрасны вы, брега Тавриды,
Когда вас видишь с корабля
При свете утренней Киприды,
Как вас впервой увидел я;
Вы мне предстали в блеске брачном:
На небе синем и прозрачном
Сияли груды ваших гор,
Долин, деревьев, сел узор
Разостлан был передо мною.
Неизвестно, знала ли и помнила ли эти стихи «кузина г-жи Любомирской». Уж во всяком случае, Каролина Собаньская не была сентиментальной (это придет к ней позже). И все-таки… И все-таки она почему-то сохранила этот странный хрупкий подарок. Может быть, он напоминал ей блестящее общество одесских поклонников, музыкальные вечера в ее салоне, Мицкевича, Пушкина?.. Кто знает? Так или иначе, цветок сохранился, и я держу его в руках. И еще я ясно понимаю, что псевдоним, упомянутый Пушкиным в письме Раевскому, действительно принадлежал Каролине Собаньской.
И прежде чем рассказать, как я нашел дневник и эту записку с цветком, стоило бы вспомнить, при каких обстоятельствах дневник оказался в Париже, в библиотеке Арсенал. А для этого надо вспомнить жизнь этой женщины, жизнь удивительную и страшную. Об этой жизни многое уже известно, и в чем-то нам помогут найденные в Париже записки.
Каролина-Розалия-Текла Адамовна Собаньская (урожденная графиня Ржевусская) родилась в 1794 году. Красавица, происходившая из знатного, но небогатого польского рода, она рано вышла замуж за польского помещика Иеронима Собаньского, родила дочь, но вскоре разошлась с мужем. Еще в 1819 году она сошлась с влиятельным графом Иваном Осиповичем Виттом и стала его неофициальной женой и сотрудницей. Витт, начальник военных поселений в Новороссии, проник в Южное тайное общество и предал Александра и Николая Раевских, Михаила Орлова, В. Л. Давыдова. Летом 1826 года через своего агента Бошняка он организовал тайную слежку за Пушкиным в Михайловском.
Его верной помощницей стала Собаньская. Витту помогли ее необыкновенное очарование, ловкость, успех в обществе, ее природный ум. Вигель описывает ее блестящий салон в Одессе, который в 1827 году посещали Пален, Потоцкий, аристократические русские и польские семьи. Вигель вспоминает: «Из Вознесенска, из военных поселений приезжали к ней на поклонение жены генералов и полковников, мужья их были перед ней на коленях. Собаньская была самою красивою из всех живших в Одессе полек… безмерно веселая, любительница изящных искусств, прекрасная пианистка, она была душою общества».
Однако тайная жизнь Собаньской не была секретом для некоторых наиболее проницательных ее знакомцев. Вот что пишет о ней уже в то время язвительный Вигель: «Я так много распространился об этой женщине, во-первых, потому, что она была существо особого рода, и потому еще, что в доме ее находил большую отраду. Из благодарности питал я даже к ней нечто похожее на уважение, но когда несколько лет спустя узнал я, что Витт употреблял ее, и сериозным образом, что она служила секретарем сему в речах столь умному, но безграмотному человеку и писала тайные его доносы, что потом из барышей поступила она в число жандармских агентов, то почувствовал необоримое от нее отвращение. О недоказанных преступлениях, в которых ее подозревали, не буду и говорить. Сколько мерзостей скрывалось под щеголеватыми ее формами».
Пути ссыльного Пушкина и Собаньской пересекаются впервые, по-видимому, в феврале 1821 года в Киеве, куда Пушкин ездил из Каменки на помолвку Екатерины Раевской с Михаилом Орловым. Наверное, уже тогда поэт ею увлекся. Они встречались и в Одессе. Об увлечении Пушкина Собаньской видно из письма Пушкина Александру Раевскому, написанного в октябре 1823 года. У нас нет документальных оснований утверждать, что уже тогда, в Одессе или позже, общаясь с Пушкиным, Собаньская выполняла в отношении поэта какие-то поручения Витта.
Об отношениях с другим влюбленным в нее поэтом, Мицкевичем, можно судить определеннее. В 1825 году в Одессе Мицкевич посвятил Собаньской стихотворение «О если б ты лишь день в душе моей была», страстное признание в любви. Любовь поэта не помешала Собаньской быть помощницей Витту и на этот раз. Мария Мицкевич (дочь поэта) со слов отца впоследствии рассказывала, как летом 1825 года вместе с Каролиной в компании ее брата Генрика Ржевусского, Иеронима Собаньского и Витта Мицкевич совершил морское путешествие из Одессы в Крым. На корабле за будущим автором «Крымских сонетов» внимательно следил некто, представившийся Мицкевичу немецким ученым-энтомологом. Это был Бошняк. Уже вернувшись в Одессу, Мицкевич встретил у Витта того же Бошняка в мундире с орденами. Дочь Мицкевича записала реплики, которыми тогда же обменялись Мицкевич и Витт. «Кто же, наконец, этот господин? Я полагал, что он занимается только ловлей мошек». «О да, — ответил генерал, — он нам помогает в ловле мошек всякого рода».
Прошло три года. Оба ссыльных вернулись сначала в Москву, потом в Петербург. В апреле — октябре 1828 года они встречаются в петербургском салоне Собаньской. Год спустя, в ноябре — декабре 1829 года, вернувшись в Петербург из Арзрума, Пушкин вновь застает в столице Собаньскую. Страсть с новой силой охватывает его. 5 января 1830 года он записывает в ее альбом посвящение. Видимо, оно было ответом на просьбу Собаньской украсить ее литературный альбом своим именем.
