Дмитрий Олейников - Бенкендорф
Нижние чины не высказывали особой радости при дегустации благородного напитка. «Вино это просто квасок и нимало не по нутру нам в сравнении с сивухой», — записал Волконский. Как заметил другой мемуарист, шампанское из Эперне «не имело влияния на русскую голову, а лишь, пресыщаясь оным, [русские солдаты] краснели»52.
Но офицеры были в восторге. Кроме того, «реквизиция шампанского» (по сути, грабёж) послужила своеобразной рекламной акцией. Неунывающий Жан Реми Моэт, тогдашний глава до сих пор процветающей фирмы, заметил: «Все эти офицеры, которые разоряют меня сегодня, завтра сделают мне состояние. Все, кто пьёт моё вино, становятся моими гонцами, которые будут повсеместно прославлять моё дело».
О том же, видимо, думала жившая по соседству, в Реймсе, мадам Барб Николь де Понсардэн, более известная как вдова Клико. Ей приписывают знаменитую фразу: «Пусть пьют шампанское сегодня! Они расплатятся за него завтра». На «завтра» ею уже было приготовлено вино урожая 1811 года — знаменитое «вино кометы». В марте оно ещё было надёжно замуровано в подвалах, а уже в апреле под большим секретом отправилось в Россию. Тысячи и тысячи бутылок при отсутствии конкурентов пошли нарасхват — по громадной для того времени цене: 12 рублей за бутылку!
…Удалое начало кампании уже в феврале сменилось тревогами и разочарованиями. Ринувшаяся было на Париж Силезская армия Блюхера слишком растянулась и была разбита Наполеоном по частям — в пять дней, в четырёх сражениях. Потом Наполеон «отвлёкся» на главную армию, и Блюхер, которого солдаты прозвали «генерал Вперёд», собрался с силами и снова ринулся на Париж. Наполеон, воспользовавшись медлительностью и неповоротливостью главной армии союзников, опять метнулся вдогонку за Блюхером. Тот оказался меж двух огней: прикрывавшими Париж французскими корпусами на западе и спешившим с юго-востока Наполеоном. Выходом стало движение на север, на соединение с корпусами Северной армии, с Винцингероде и Бюловым. Вместе с ними армия Блюхера выросла до 100 тысяч человек, и он смог сначала затормозить, а потом остановить переполненного энергией Наполеона.
«Тормозить» Наполеона пришлось корпусу графа Воронцова 23 февраля (7 марта) у Краона. Бенкендорф в том сражении командовал конницей (павлоградские гусары и три казачьих полка) и прикрывал правый фланг — направление, считавшееся наиболее опасным. Он «несколько раз кидался навстречу несравненно сильнейшей неприятельской кавалерии», и сами французы потом признавали, что «мужественные и искусные атаки русской кавалерии» останавливали в нерешительности французские эскадроны.
Как отметил Воронцов в приказе после сражения, «генералы Лаптев и Вуич с пехотою, Бенкендорф с кавалериею и Маканин с артиллериею соревновали друг другу в неслыханном мужестве и искусном употреблении вверенных им сил… все они имеют полное право на мою душевную признательность и подвиги их, конечно, будут предоставлены… для донесения Его Императорскому Величеству»53.
Об ожесточённости схваток говорит тот факт, что после сражения из 900 павлоградских гусар в строю остались 400. Тем обиднее было осознавать, что сражение при Краоне было дано напрасно. Воронцов почти целый день сдерживал натиск наполеоновских войск, в том числе «старой» гвардии, и под огнём ста французских пушек отводил войска медленно, «как на ученьи», отступая пехотой «тихим шагом через линию, артиллерией — через орудие». Он потерял до трети корпуса убитыми и ранеными — и всё ради того, чтобы дать возможность отряду Винцингероде обойти Наполеона и ударить ему во фланг и в тыл. Если бы этот план генерала Блюхера удался, то Ватерлоо случилось бы при Краоне. Но бумажный план обхода не учитывал ни невозможности ночного перехода по незнакомой и сильно пересечённой местности, ни того, что двигаться придётся по узким дорогам, через теснины, горы и овраги, через такие склоны, на которые пушки нужно будет затаскивать руками. Сам Винцингероде потом оправдывался: «На исходное место атаки я не имел счастья прибыть в пору со всей кавалерией и достигнуть решительных успехов, напав на неприятеля с тыла». Наполеон прекратил атаки на Воронцова в пять часов вечера, а головные части Винцингероде вышли на исходные позиции к ночи.
Все планы переменились, Блюхер приказал стянуть войска к северу, к расположенному на неприступном холме городу Лаон, а прикрытие манёвра было поручено Бенкендорфу. Он получил приказ до последней крайности защищать стратегически важный мост на перекрёстке Суассонской и Лаонской дорог, по которым отходили на новую позицию корпуса Сакена, Строганова и Воронцова. Отряд Бенкендорфа укрылся за болотистым ручьём, спрятав в кустах конную батарею, которая встретила французский авангард неожиданным залпом картечи, так что тот отступил и целый час не решался двигаться вперёд. Когда же французы снова «пошли», Бенкендорф использовал окрестные высоты для того, чтобы цепляться за каждое укрытие. Он отходил медленно, как только мог, и к полудню отодвинулся всего на четыре версты. За это время Блюхер успел развернуть войска у Лаона в боевой порядок54.
Днем 25 февраля кавалерия Бенкендорфа сначала двинулась на правое крыло главной позиции, а к вечеру была отправлена на подкрепление прусских войск на левом крыле. Именно там наступившей ночью был нанесён мощный удар по французским войскам, благодаря которому долго казавшийся «ничейным» исход Лаонского сражения был решён в пользу союзников. В итоге Блюхер прочно укрепился на возвышенностях Лаона, и выбить его оттуда Наполеон был уже не в силах. Он почти неделю простоял в ожидании, и всё это время с левого фланга, у Суассона, его опять тревожил Бенкендорф, чья кавалерия «по привычке» брала пленных, перехватывала курьеров, почту и багаж55.
Долгое стояние гигантских армий привело к полному разграблению окрестностей Лаона. Дело доходило до того, что местные жители приходили к бивакам союзников просить пищи. 5 (17) марта опустошительное для французских обывателей стояние окончилось, и армия Блюхера пошла на юг, на соединение с главными силами союзников.
Император французов любил говорить: «Я и 50 тысяч солдат — это 150 тысяч!» Но в середине марта, к началу решающей битвы за Париж, перевес всё равно был на стороне его противников, имевших более 180 т^ысяч… За Лаонской неудачей Наполеона последовала безуспешная попытка разгромить главную армию союзников. Настал критический момент войны.
Не добившись успеха в лобовых столкновениях, Наполеон решил переиграть противника стратегически. Его новый хитрый ход должен был смутить союзное командование: французская армия неожиданно «забыла» про Париж и ринулась в противоположную сторону — на восток, угрожая коммуникациям сил коалиции. По расчётам Наполеона, соединённые армии должны были броситься за ним для защиты своих тылов, то есть тоже сместиться на восток, подальше от Парижа. «Следовать за Наполеоном и напасть на него» — так и предложил на военном совете опытнейший полководец Барклай де Толли.
