Михаил Громов - Тропа к Чехову
Вонмигласов Ефим Михеич, дьячок, «высокий коренастый старик в коричневой рясе и с широким кожаным поясом» («Хирургия», 1884).
Воротов. «…Выйдя из университета со степенью кандидата, занялся маленькой научной работкой… пухл, тяжел и страдает одышкой…» Берет уроки французского языка у Алисы Осиповны Анкет («Дорогие уроки», 1887).
Восьмистишиев, отец Паисий, протоиерей («Брожение умов», 1884).
Вратоадов, дьякон («Брожение умов», 1884).
Вронди, учитель танцев, «старец, очень похожий на Оффенбаха» («Ворона», 1885).
Вывертов, отставной прапорщик. «Ежели я теперь не прапорщик, то кто же я такой? Никто? Нуль?» («Упразднили!», 1885).
Вывертова Арина Матвеевна, жена «упраздненного прапорщика». «Да будет тебе мурлыкать!.. Стонет, словно родить собирается!» («Упразднили!», 1885).
Выходцев Павел Иванович, дачник, «человек семейный и положительный» («На даче», 1886).
Гагин Василий Прокофьич, Базиль, товарищ прокурора. «Муха средней величины забралась в нос… надворного советника Гагина» («В потемках», 1886).
Гагина Марья Михайловна, супруга товарища прокурора, «крупная, полная блондинка» («В потемках», 1886).
Гаев Леонид Андреевич, брат Раневской, помещик. «Я человек восьмидесятых годов… Не хвалят это время, но все же, могу сказать, за убеждения мне доставалось немало в жизни. Недаром меня мужик любит. Мужика надо знать!..»; «Боже мой! Боже, спаси меня! и сегодня я речь говорил перед шкапом… так глупо! И только когда кончил, понял, что глупо» («Вишневый сад», 1904).
Галактионов. «…Из ответов своей матери Пашка узнал, что зовут его не Пашкой, а Павлом Галактионовым, что ему семь лет» («Беглец», 1887).
Галактионова, крестьянка, мать семилетнего Пашки.
«– У парнишки болячка на локте, батюшка, – ответила мать, и лицо ее приняло такое выражение, как будто она в самом деле ужасно опечалена Пашкиной болячкой» («Беглец», 1887).
Гауптвахтов, «когда-то ловкий поручик, танцор и волокита, а ныне толстенький, коротенький и уже дважды разбитый параличом помещик» («Забыл!», 1882).
Гейним. «…В комнатку тихо вошел седой, плешивый старик в рыжем, потертом пальто, с красным, помороженным лицом и с выражением слабости и неуверенности, какое обыкновенно бывает у людей, хотя и мало, но постоянно пьющих…»; «Того не понимаете, что я, может, когда сочинял эту рекламу, душой страдал. Пишешь и чувствуешь, что всю Россию в обман вводишь» («Писатель», 1885).
Геликонский, народный учитель, «молодой человек, в новом мешковатом сюртуке и с большими угрями на испуганном лице» («У предводительши», 1885).
Гернет, поручик. «…Сказал, что если бы Пушкин не был психологом, то ему не поставили бы в Москве памятника» («Учитель словесности», 1894).
Глаголев Аким Иваныч, заводчик, отец Анны Акимовны. «Она ясно представила себе то далекое время, когда ее звали Анюткой… а отец… не обращая никакого внимания на тесноту и шум, паял что-нибудь около печки, или чертил, или строгал» («Бабье царство», 1894).
Глаголева Анна Акимовна, хозяйка завода. «Она думала с досадой: ее ровесницы – а ей шел двадцать шестой год – теперь хлопочут по хозяйству… она одна почему-то обязана, как старуха, сидеть за этими письмами… И все знакомые будут говорить за глаза и писать ей в анонимных письмах, что она миллионерша, эксплуататорша, что она заедает чужой век и сосет у рабочих кровь» («Бабье царство», 1894).
Глагольев 1, Порфирий Семенович, помещик. «Дружба в наше время не была так наивна и так ненужна. В наше время были кружки, арзамасы» («Безотцовщина», 1877–1881).
Глагольев 2, Кирилл Порфирьевич, сын и наследник Глагольева 1, только что вернувшийся из Парижа. «Какой в России, однако же, воздух несвежий! Какой-то промозглый, душный… Терпеть не могу России!» («Безотцовщина», 1877–1881).
Гнеккер Александр Адольфович, жених Лизы, дочери старого профессора. «Это молодой блондин, не старше 30 лет, среднего роста, очень полный, широкоплечий, с рыжими бакенами около ушей и с нафабренными усиками, придающими его полному, гладкому лицу игрушечное выражение… никто в моей семье не знает, какого он происхождения, где учился и на какие средства живет… имеет какое-то отношение и к музыке и к пению, продает где-то чьи-то рояли» («Скучная история», 1889).
Гребешков Федор, театральный парикмахер. «Представьте вы себе высокую костистую фигуру со впалыми глазами, длинной жидкой бородой и коричневыми руками, прибавьте к этому поразительное сходство со скелетом, которого заставили двигаться на винтах и пружинах, оденьте фигуру в донельзя поношенную черную пару, и у вас получится портрет Гребешкова» («Средство от запоя», 1885).
Грекова Марья Ефимовна, помещица, девушка 20 лет. «Вам всем кажется, что он на Гамлета похож… Ну и любуйтесь им! Дела мне нет…»; «Мне все одно… Мне ничего не нужно… Ты только и… человек. Не хочу я знать других! Что хочешь делай со мной… Ты… ты только и человек! (Плачет.)» («Безотцовщина», 1877–1881).
Григорий. «…Отец Григорий, еще не снимавший облачения… сердито мигает своими густыми бровями» («Панихида», 1886).
Громов Иван Дмитрич, «мужчина лет тридцати трех, из благородных, бывший судебный пристав и губернский секретарь, страдает манией преследования». «Мне нравится его широкое, скуластое лицо, всегда бледное и несчастное, отражающее в себе, как в зеркале, замученную борьбой и продолжительным страхом душу» («Палата № 6», 1892).
Григорьев Денис, «маленький, чрезвычайно тощий мужичонко в пестрядинной рубахе и латаных портах». «Его обросшее волосами и изъеденное рябинами лицо и глаза, едва видные из-за густых, нависших бровей, имеет выражение угрюмой суровости. На голове целая шапка давно уже нечесанных, путаных волос, что придает ему еще большую, паучью суровость. Он бос» («Злоумышленник», 1885).
Гронтовский, «главный конторщик при экономии госпожи Кандуриной… высокая жидкая фигура с длинным овальным лицом, в потертом пиджаке, в соломенной шляпе и в лакированных ботфортах» («Пустой случай», 1886).
Грохольский Григорий Васильевич, помещик, «избалованный женщинами, любивший и разлюбивший на своем веку сотни раз» («Живой товар», 1882).
