Джон Литтлпейдж - В поисках советского золота
В одном я всегда сочувствовал русским семьям, и это в том унижении, которое им приходится терпеть от туристов в таких городах, как Москва. С сожалением должен отметить, что хуже всех американцы. Туристы, похоже, ведут себя как зоологи-любители, которые получили специальную лицензию на изучение русских, и обращаются с ними, как с животными в зоопарке.
Туристы подойдут к советскому гиду, будто он смотритель зоопарка, и скажут: «Сегодня мы хотим видеть, как живут рабочие, как едят, как заботятся о детенышах». Группы любопытных иностранцев придут с гидом, вломятся в какую-нибудь комнату или квартиру, даже не спросив разрешения. Они будут везде совать нос и задавать вопросы, от каких я бы выкинул их на улицу. Но русские всегда были терпеливы. Полагаю, им приходится; официальные лица не одобрят таких вспышек.
Я слышал, что люди, живущие в трущобах в наших больших городах, подвергаются такому же нашествию социальных работников и любителей посещать бедные районы. Что ж, в этом отношении русские горожане все стали жителями трущоб. Наплыв в города стал таким мощным в последнее время, что властям потребуются годы и годы, чтобы обеспечить необходимое жилье. Многие семьи живут в единственной комнате, и делят ванную и кухню с другими. Мало кто из горожан может рассчитывать на уединение, а коммунисты-политики со своими помощниками, как наши социальные работники, постоянно всех посещают, суют нос в личные дела и учат их, как жить и даже, что думать.
XXI. Великое стахановское движение
Осенью 1935 года русские учредили стахановское движение, которое привлекло больше внимания, чем все остальное, сделанное в последнее время, за исключением чисток. Большевики, у которых очень развит талант рекламирования, начали это движение с шумихой, достойной тысячи цирковых пресс-агентов, вместе взятых. Волнение в России было ни с чем не сравнимо, и быстро отозвалось в иностранных газетах. Вскоре эксперты всяческого рода начали описывать движение, как они его себе представляют, и некоторые интерпретации показались довольно забавными мне и другим, кто помогал провести его принципы в жизнь.
Согласно официальной версии, стахановское движение началось благодаря дюжему шахтеру под этой фамилией, которому показалось, что он добывает недостаточно угля, и он решил найти способ добывать больше. Перепробовав несколько вариантов, он внезапно наткнулся на такой, который обеспечил ему возможность добывать не просто больше угля, а больше в пятьдесят-шестьдесят раз. Довольный собой и открытием — гласит официальный рассказ — он научил этому способу других шахтеров, и вскоре вся смена добывала в несколько раз больше угля, чем раньше.
Стахановским методом, в конце концов, заинтересовались власти и объявили, что вот оно, великое новое открытие, которое позволит России догнать и перегнать производство всех других индустриальных стран за весьма короткое время. Коммунистический главный штаб в Москве отдал приказ своим представителям в прессе настойчиво рекламировать стахановское движение, используя все доступные ресурсы, и одновременно приказал всем инженерам и управляющим разработать способы и средства применения метода к их собственным отраслям промышленности.
Человеку со стороны трудно себе представить, что может пропагандистская машина в России, когда хватается за один предмет. Американские рекламщики или пресс-агенты, должно быть, зеленеют от зависти при одной только мысли. Большевики контролируют все газеты, все журналы, все издательства, все афиши, все кинотеатры и театры, все кинофирмы, все радиостанции, все лекционные залы, все школы и университеты, все клубы и общественные организации.
Когда коммунистический главный штаб отдает приказ о всеохватной пропаганде, как в случае стахановского движения, страна просто не слышит ничего другого целыми днями или даже неделями. Неудивительно, что русские пришли к выводу, будто изобрели нечто потрясающее, и что шумиха надула также тысячи иностранцев. Вскоре поднялось такое напускное возбуждение, что может быть, даже люди, направлявшие рекламную кампанию, поверили собственным словам.
Иностранные эксперты принялись объяснять стахановское движение в зависимости от своих политических взглядов. Правые отмечали, что стахановское движение означает введение в национальном масштабе потогонной системы в советской индустрии, чему успешно противостояли профсоюзы в прочих странах. С другой стороны, иностранные левые экономисты подтверждали официальные советские заявления, что стахановское движение представляет уникальные и оригинальные идеи увеличения производительности труда в промышленности — идеи, которые могли получить развитие только при социалистической системе.
Внутри России начали появляться целые библиотеки, описывающие различные фазы стахановского движения, и советские издательства поспешили отправить в печать десятки книг и брошюр, демонстрирующие скорее миссионерский энтузиазм, чем реальное понимание целей и принципов самого движения. Несколько недель почти на всех страницах советских газет писали только про это движение, и начали выходить новые журналы исключительно на эту тему. В тот период я видел киоски на вокзалах, с материалами для чтения лишь про стахановское движение.
Стаханов, шахтер, тем временем стал национальным героем, и во всех других отраслях промышленности возникали подражатели Стаханова. Они были так заняты, давая интервью и позируя для фотографий, что времени на обычную работу у них не оставалось. Их возили по стране, рекламировали и проталкивали везде, как кинозвезд или чемпионов по боксу в Соединенных Штатах. Русских довели до какого-то религиозного фанатизма по поводу этого движения. Они пытались ввести так называемое «стахановство» в любой вид работы. Газеты сообщали, что рабочие, кремировавшие трупы, успешно организовали это движение. Выходили брошюры, где описывалось, как бухгалтеры, школьные учителя, фермеры и даже домашние хозяйки могут применить стахановское движение в собственной работе. Но через несколько недель большую часть подобной чепухи тихонько прекратили, как русские обычно поступают после таких приступов.
Стахановское движение окружили такой шумихой внутри России и такими многочисленными ложными и противоречивыми объяснениями за рубежом, что я сомневаюсь, понимают ли большей частью даже те, кто о нем писал, что это вообще такое. Я уверен, что многие русские так и не поняли простые принципы, использованные Стахановым и его подражателями в своей работе, принципы, которые власти потом раздули для того, чтобы отбросить кое-какие устаревшие коммунистические представления, еще державшиеся в советской промышленности, хотя любому разумному человеку было ясно, что они не годятся.
