Елена Федорова - Императорский Рим в лицах
Ненависть и соперничество между братьями росли. «Они уже перепробовали все виды коварств, пытались договориться с виночерпиями и поварами, чтобы те подбросили другому какой-нибудь отравы. Но ничего у них не выходило, потому что каждый был начеку и очень остерегался. Наконец Каракалла не выдержал: подстрекаемый жаждой единовластия, он решил действовать мечом и убийством. Смертельно раненный Гета, облив кровью грудь матери, расстался с жизнью. А Каракалла, осуществив убийство, выскакивает из спальни и бежит через весь дворец, крича, что он едва спасся, избежав величайшей опасности» (Гер. IV, 4). Это случилось в феврале 212 г.
После убийства брата Каракалла бросился в преторианский лагерь. «За свое спасение и единовластие он пообещал выдать каждому воину по 2500 аттических драхм, а также увеличить в полтора раза получаемое ими довольствие. Он велел, разойдясь отсюда, сразу взять эти деньги из храмов и казнохранилищ, в один день безжалостно расточив все то, что Септимий Север 18 лет копил и сохранял, причиняя несчастья другим» (Гер. IV, 4).
«Когда Каракалла убил Гету, то, боясь, что братоубийство покроет его позором, как тирана, и услыхав, что можно смягчить ужас этого преступления, если провозгласить брата божественным, говорят, сказал: «Пусть будет божественным, лишь бы не был живым!» Он причислил его к богам, и поэтому народная молва кое-как примирилась с братоубийцей» (АЖА, Гет. II).
Каракалла свирепо расправился со всеми, кого можно было заподозрить в симпатии к Гете. «Сенаторов, кто родовит, или побогаче, убивали по малейшему поводу, или вовсе без повода – достаточно было для этого объявить их приверженцами Геты» (Гер. IV, 6).
Вступив на путь террора, Каракалла разделался даже со своей женой Плавтиллой, которая была дочерью Марка Аврелия; в 205 г. ее отправили в ссылку, а в 212 г. убили.
В 212 г. Каракалла издал эдикт, согласно которому права римского гражданства получило за очень небольшим исключением все свободное население Римской империи. Число налогоплательщиков таким образом значительно увеличилось.
Много сил и времени Каракалла отдавал военной деятельности в Европе и на Востоке. Он был не столько разумным полководцем, сколько выносливым воином.
Каракалла был первым римским императором, на которого легла печать явной варваризации: «Всех германцев он расположил к себе и вступил с ними в дружбу. Часто, сняв с себя римский плащ, он менял его на германскую одежду, и его видели в плаще с серебряным шитьем, какой носят сами германцы. Он накладывал себе светлые волосы и причесывал их по-германски. Варвары радовались, глядя на все это, и любили его чрезвычайно. Римские воины тоже не могли нарадоваться на него, особенно благодаря тем прибавкам к жалованью, на которые он не скупился, а еще и потому, что он вел себя совсем как воин: первый копал, если нужно было копать рвы, навести мост через реку или насыпать вал, и вообще первым брался за всякое дело, требующее рук и физической силы». Питался он простой воинской пищей и даже сам молол зерно, замешивал тесто и пек хлеб. «В походах он чаще всего шел пешком, редко садился в повозку или на коня; свое оружие он носил сам. Его выносливость вызывала восхищение; да и как было не восхищаться, видя, что такое маленькое тело приучено к столь тяжким трудам» (Гер. IV, 7).
Не только по внешности, но и по духу Каракалла был подлинным варваром. Он ревностно поклонялся египетской богине Изиде и построил в Риме ее храмы (см. АЖА, Кар. IX). «Вечно подозревая во всех заговорщиков, он непрестанно вопрошал оракулы, посылал повсюду за магами, звездочетами, гадателями по внутренностям жертвенных животных, так что не пропустил ни одного из тех, кто берется за такую ворожбу» (Гер. IV, 12).
Свирепый, дикий и неумный Каракалла не смог удержать в своих руках богатейшее наследие Септимия Севера
8 апреля 217 г. Каракалла был убит Макрином, своим префектом претория (начальником охраны), который захватил императорскую власть и взял в соправители своего сына Диадумена.
В прошлом Макрин был простым воином; говорили даже, что он когда-то был рабом.
«Для прекращения волнения среди воинов Макрин немедленно выплатил им жалованье свыше обычного, как это и естественно для человека, желающего загладить преступное убийство императора» (АЖА, Макр. V).
Макрин свалил на воинов вину за убийство Каракаллы, а сам написал сенату вежливое письмо, в котором были такие слова: «Мне передали императорскую власть, охрану которой, отцы сенаторы, я временно взял на себя. Я удержу в своих руках правление, если вам будет угодно то, что было угодно воинам; им я выплатил жалованье и отдал все распоряжения, как полагается императору». В Риме в сенате «после прочтения письма долго продолжалось молчание, так как решительно никто не поверил в смерть Каракаллы». Но когда известие об его убийстве подтвердилось, сенат с радостью признал императором Макрина «в надежде на то, что он сохранит общественную свободу» (АЖА, Макр. VI-VII).
«Макрин, взяв на себя ведение войны против парфян, отправился в поход, стремясь смыть величием победы позор своего происхождения и бесславие своей прежней жизни. Но после столкновения с парфянами он был покинут легионами, которые перешли на сторону Гелиогабала, и был убит» (АЖА, Макр. VIII).
Хотя Макрин не удержался у власти, но стало ясно, что варвар и простой воин уже может сделаться императором. В Риме «не так всех радовало наследование власти Макрином, как все ликовали и всенародно справляли празднество по поводу избавления от Каракаллы. И каждый, особенно из тех, кто занимал видное положение или ведал каким-либо делом, думал, что он сбросил висевший над его головой меч» (Гер. V, 2).
«Римляне жили в большой безопасности и в подобии свободы тот единственный год, когда императором был Макрин» (Гер. V, 2).
Имя Каракаллы в Риме сохранили грандиозные термы (роскошные общественные бани), в которых одновременно могло мыться более 1600 человек. Термы Каракаллы, построенные в 212—216 гг., занимали большую территорию и представляли собою мощный комплекс различных помещений для мытья и купания с горячей и холодной водой: при термах находились также библиотеки, площадки для спортивных упражнений и парк; внутри термы были роскошно отделаны мрамором и мозаикой.
Гелиогабал
После убийства Каракаллы в борьбу за власть вступила Меза, родная сестра Юлии Домны. Меза, находясь в Финикии, в городе Эмесе, куда ее выслали по приказу воцарившегося после Каракаллы Макрина, стала богатыми подарками привлекать легионеров на свою сторону и распускать слухи, будто ее внук, четырнадцатилетний Варий Авит Бассиан, в действительности сын Каракаллы.
