Юрий Фельштинский - Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929–1932
13. Ваше письмо заявляет неожиданно и как бы мимоходом, что аналогию с термидором вы считаете «несчастной». Признаюсь, мне даже трудно понять такого рода небрежное отношение к чужим идеям и к своим собственным. Русская оппозиция пользуется аналогией с термидором уже в течение пяти лет. Бухаринская школа доказывала «недопустимость» этой аналогии. Мы в ответ подробно разъяснили, что отказываться от исторических аналогий значило бы отказываться от использования исторического опыта вообще. Мы совершенно ясно и точно определили в ряде документов, каково для нас реальное содержание аналогии. Идея советского термидора вошла в международное употребление. Вы сами пользовались ею десятки раз, хотя и неправильно. Теперь, когда вы загнали себя в идейный тупик, вы заявляете неожиданно, что сама аналогия является «несчастной». Можно ли дальше идти по пути путаницы?
К этому я должен прибавить еще, что Радек, который говорил и писал о термидоре в течение 1926–1927 гг. сотни раз, в 1928 году неожиданно усомнился в этой аналогии. Я ему ответил на это в особом документе, где еще раз разъяснил марксистский смысл аналогии с термидором[273]. Этот документ у вас есть. Вы даже обещали его напечатать: такое объявление сделано было вами в «Фольксвилле». Вы прислали мне номер «Фольксвилле» с этим объявлением, отчеркнув его синим карандашом. Тем не менее документ мой против Радека так у вас и не появился. Зато появился очень обширный документ Радека против меня.
По существу вопроса о термидоре, т. е. о том, является ли аналогия с термидором счастливой или несчастной, я предпочитаю высказаться в печати.
14. В заключение я хотел бы обратить ваше внимание на обстоятельство, имеющее решающее значение.
Вы пишете в ваших изданиях об СССР, Коммунистическом Интернационале и германской компартии так, как если бы все это было для вас совершенно чужое дело. Вы исходите из того, что советская республика непоправимо погибла, что погиб Коминтерн и с ним германская компартия, что все остальные оппозиционные организации идут недостаточно далеко и что вам одним надо все строить на новом месте. Вы не всегда выражаетесь так, иногда, особенно под влиянием критики, вы делаете оговорки в противоположном направлении. Но основа вашего настроения именно такова. Это сектантская основа. Она может погубить Ленинбунд.
Никто не может предсказать, какие организационные формы примет дальнейшее развитие Коминтерна и отдельных его партий, какие будут расколы, блоки и проч., т. е. какими конкретными путями пролетарское ядро компартий будет освобождаться от центристской бюрократии и создавать для себя правильную линию, здоровый режим и хороший штаб. Но одно ясно: для Ленинбунда поворачиваться спиной к компартии еще опаснее, чем для компартии поворачиваться спиной к профессиональным союзам. Думать, что вы можете просто оттеснить компартию, противопоставляя ей себя на выборах и проч., — это по крайней мере для обозримого будущего — чистейшая утопия. Надо в первую очередь добиться того, чтобы пролетарское ядро партии, в частности те молодые рабочие, которые в результате преступно авантюристских призывов Тельмана вышли 1 мая на улицу, строили баррикады и умирали, — нужно, чтобы эти пролетарские элементы поверили вам, захотели вас слушать и поняли, чего вы хотите. А для этого нужно, чтобы они на деле убедились, что вы им не чужие. Весь ваш тон должен быть другой. Борьба с центризмом и авантюризмом не должна смягчаться ни на йоту. Тут нужна полная непримиримость. Но совсем иное дело в отношении партийной массы и идущих за партией миллионов рабочих. Нужно найти правильный путь.
Когда полиция разгромила «Роте Фане»[274], надо было, не скрывая разногласий, выступить на защиту с бешеной энергией, не останавливаясь перед закрытием «Фольксвилле», а идя сознательно на эту опасность. Вместо этого редакция «Фольксвилле» печатала объявления в том духе, что так как «Ди Роте Фане» закрыта полицией, то «Фольксвилле» теперь, слава богу, единственная коммунистическая газета. Я не могу назвать это поведение иначе как скандальным. Оно свидетельствует и о ложном отношении к партии, и о прямом отсутствии революционного чутья.
15. Совершенно такой же характер имеют все ваши призывы к защите СССР. Вы не отдаете себе отчета в международном значении вопроса. Ваши призывы носят вынужденный и вымученный характер. Они рассчитаны не на то, чтобы поднять рабочих на защиту СССР, а на то, чтобы не слишком обидеть «симпатизирующих» коршистов.
16. В Бельгии или в Америке, где официальная компартия очень слаба, а оппозиция относительно сильна, оппозиционные организации могут вести совершенно самостоятельную и независимую политику по отношению к официальной партии, т. е. обращаться к массам через ее голову, поскольку им это вообще доступно. Совсем другое дело в Германии, в значительной степени и во Франции. Тут совсем иное соотношение сил. Оппозиция считает [своих членов] сотнями или тысячами, официальные партии считают сотнями тысяч. С этим надо сообразовать свою политику.
Вы считаете, что русской оппозиции нужны «демократические» лозунги, чтобы скорее превратиться в партию. Я же считаю, наоборот, что вам надо снять с себя слишком тяжеловесные доспехи партии и вернуться к положению фракции. «Фольксвилле» в нынешнем своем виде не имеет будущего. На три четверти он заполнен материалом ежедневной газеты, которой он, однако, не заменяет. То, что вам необходимо прежде всего, — это хороший, серьезно подготовленный еженедельник, способный действительно воспитывать кадры марксиста-революционера. Вопрос о ежедневной газете может встать только на следующем этапе.
Некоторые выводы
1. Рассматриваю ли я поведение руководства Ленинбунда как разрыв? Нет. Но я вижу в этом поведении опасность разрыва. Мне кажется, кроме того, что некоторые товарищи в составе руководства Ленинбунда сознательно ведут курс на разрыв.
2. Я не только не собираюсь им содействовать, но, наоборот, считаю необходимым всеми средствами предупредить разрыв, который нанес бы серьезный удар международной оппозиции, а для Ленинбунда означал бы перспективу национального и сектантского перерождения.
3. Каким образом можно противодействовать этой опасности? Гласным и широким обсуждением, честной дискуссией. Без торопливости. Без стремления перехитрить друг друга.
4. Надо открыто признать, что даже в руководстве Ленинбунда есть меньшинство, которое в спорных вопросах стоит на точке зрения русской оппозиции, а не тов. Урбанса и его единомышленников. Это меньшинство должно получить возможность высказывать свои взгляды по спорным вопросам на страницах «Ди Фане дес Коммунизмус».
