Альберт Зарипов - Страна песков
Я уже замёрз и очень устал. Застыли пальцы, держащие ночной бинокль, и я засунул руки как можно глубже под бушлат, расстёгнутый на груди на одну пуговицу. Только там и можно было согреть закоченевшие ладони. Остальные части моего тела тоже взывали о скорой тёплой помощи, настойчиво требуя к себе сострадания и человечности.
Ведь на мне сейчас были одеты лишь те вещи, которые и выдало Министерство Обороны. Ближе всего к телу располагались солдатские кальсоны и рубаха, гордо именуемые как военное хлопчатобумажное нижнее бельё. Меня также согревали горное обмундирование из тонкой брезентовой ткани, армейский свитер под названием «Тёплый, как печка!» и зимний бушлат. Ну, на голове шапка-ушанка. Рукавицы лежали в кармане. Поскольку в них невозможно пользоваться ночным биноклем. Вот в принципе-то и всё!
Хуже всего было ногам. Как всё тем же исстрадавшимся ступням, так и коленкам, да и всему остальному. Отсыревшая одёжка, то есть тонкие кальсоны и горные штаны совершенно не желали спасать от ночного холода мои нижние конечности. Вот и пришлось мне, повинуясь голосу благоразумия, раскатать спальник и всунуть в него свои закоченевшие ноги. На какое-то время это помогло… Но затем собачий холод опять взял своё, отчего нижние мои оконечности окоченели вновь… Пришлось подтянуть замёрзшие колени под самый мой подбородок… Да так и сидеть… Стуча зубами…
Эта мелкая противная дрожь меня доставала больше всего… Оказавшиеся в относительном тепле пальцы очень быстро замирали в блаженной истоме… Замёрзшие ноги ныли с одинаковым постоянством. Спина периодически самоотстранялась от холодной поверхности цилиндра… Чтобы хоть «на-немного», но всё же самоотогреться… Даже пятая моя точка… Особо так не возмущалась от слишком уж близкого соседства с зимней горной породой… И только лишь мелко-мелко стучащие челюсти с предельной точностью отражали истинное положение дел во всём моём организме.
Солдатский голод – это точно не двоюродная сестра матери… А афганский холод – тем более не двоюродный брат отца… Непрекращающийся ливень тоже не входит в число ближних родственничков… И даже в гораздо большее количество дальних дядюшек, тётушек, племяшей и внучков…
И всё же я находился в таком месте, где ветер дул с меньшей силой, а ливень поливал чуток послабей… От этих неприятных моментов меня слегка спасал тот самый цилиндр, возвышавшийся над всей горой… Он-то и создавал естественную защиту… Если б здесь имелась пещерка или ниша, то это было совсем уж замечательно… Но, увы… В боковой поверхности цилиндра не было даже мало-мальски подходящей впадинки или углубления… В которые мог бы вжаться человек…
«Ну, да… Если бы эта выемка имелась, то я в неё точно втиснулся… Чтобы на меня дождь не капал… Хотя бы так… Ветер можно потерпеть… Но эта водичка с неба… С самого же вечера льёт!.. Как мы поднялись… Хотя, нет… Мы ещё внизу сидели… Возле рюкзаков… Уже тогда дождичек накрапывал… А когда мы поднялись, то он уже припустил сильнее… А вот потом и вовсе разошёлся… Ветер тоже усилился… Как же всё хорошо!.. То есть совсем не всё… А то, что мне досталось это место… Хоть и самое дальнее, но гораздо лучшее… И как там Агапеич с Малым?... Всё сидят и сидят… На своих позициях… Ведут, так сказать, наблюдение… Окачурятся же! От всего этого… Ветра, дождя и холода! Рэксы… Спецназа…»
Наконец-то «всё это» поняли и мои непосредственные соседи по нашему общему верхнему этажу. Сначала ко мне подкрался солдат Агапеев. Он уже долгое время перебирался в мою спасительную сторону, делая небольшие перебежки. Но дождь и ветер гнали его всё дальше и дальше… Пока на пути Владимира Владимировича не оказался некто Альберт Маратович…
-Я… Л-лучше… З-здесь… П-п-посижу!
Я продолжал молча сидеть на своём месте, даже и не подумав отодвинуться чуток в сторону. Ведь справа от меня имелось столько свободного места. И гостеприимные замашки сейчас казались столь ненужной дикостью, что об этом даже не хотелось думать. А тем более говорить…
Однако спустя минуту-другую я всё же сказал что-то доброжелательное:
-С-садись!
-С-сы-па-си-ба! –пробормотал в ответ солдат Агапеев, уже окончательно устраиваясь рядом со мной.
Я тоже помнил этот великолепный мультфильм и не смог не произнести заключительную фразу:
-Ты… З-заходи… Если что!
Но шагать напролом через деревенский плетень здесь не требовалось. Да его и не было. Однако советский мультик «Жил-был пёс.» поражал своей актуальностью даже здесь…
-З-замёрз… К-как… С-собака… -произнёс мой боевой напарник минут через пять, когда он немного отогрелся.
-Я тож… -подтвердил я.
Разговаривать в такую погоду – это лишняя трата как драгоценного внутреннего тепла, так и скудных наших килокалорий. Поэтому мы надолго замолчали. Зато в ночную оптику теперь можно было смотреть по очереди. Подолгу так не высовывая наружу свои озябшие-перезябшие пальчики. Хоть и мелочь, а всё-таки приятная…
А затем с левой стороны к нам подобрался разведчик Малый. Когда Коля увидел нашу сплочённую холодом боевую двойку, он попытался было прокачать свои права… Как якобы борзого фазана, так и старшего нашего разведдозора.
-Вы чего тут вдвоём расселись? –запредельно наглющим тоном заявил самоотверженный боец спецназа по имени Микола. –А ну-ка! По своим местам шагом марш!
Солдат Агапеев тут же впал в безмолвный ступор. Однако у меня сразу же нашлось чем ответить храброму представителю семейства фазаньих. Нет… Я не сказал ни единого слова о том, что… «Фазан – это птица глупая и тупая!»… Чтобы ненароком не обидеть ни Колю, ни других пернатых его собратьев…
-А ты чего сюда пришёл? –резонно полюбопытствовал я. –Вот я здесь сижу на своём месте. Как мы и договаривались. Вова пришёл…
Пока я таким образом заговаривал крупненькие Колины зубки, мой боевой напарник уже пришёл в себя…
-Время узнать! –быстренько вставил боец Агапеич.
-У него часов нет. – продолжал я. – А ты чего сюдя пришёл?
Из всей нашей тройки часы имелись только у разведчика Малого. Вследствии чего агапеевская отмазка оставалась только лишь его персональной отговоркой. У хмельницкого хохла Миколы выбора не было никакого…
Поэтому он просто сел слева и больше с глупыми вопросами к нам не лез. Чему мы с Вовой были несказанно рады. Ведь холод, дождь и ветер зверствовали почти везде… Но с этой стороны чуть-чуть поменьше.
Так мы стали смотреть в ночную оптику уже втроём… Сначала солдат Агапеев. Затем, через пять минут, уже я. И после меня - разведчик Малый. Однако в пустыне всё оставалось по-прежнему… Безлюдно и одиноко.
