Лев Лурье - Хищницы
В декабре 1908 года Владимир Сухомлинов и Екатерина Бутович перебираются в столицу. Жить вместе официально они не могут. Начальник Генерального штаба занимает служебную квартиру на Дворцовой площади в построенном Карлом Росси здании, а неподалеку, на Большой Морской, располагается квартира Екатерины Викторовны.
В должности министра
Каждый вторник в Александровском дворце Царского Села нового начальника Генерального штаба принимал император. И всякий раз радовался своему выбору: Владимир Сухомлинов – человек знающий, с прекрасной памятью, острослов. Самые сложные и запутанные проблемы в его изложении выглядели понятными и имеющими простое решение. Указания он понимал с полуслова, докладывал сжато суть всякого дела. А сколько Владимир Александрович знал анекдотов и любопытных историй из армейской жизни!
Он понимал все слабости государя, никогда не утомлял, умел волновать и радовать своими докладами. Как это приятно контрастировало с манерами военного министра, генерала Редигера. Тот – сухарь, зануда, мизантроп. Постоянно на ножах с военными моряками: считает лишними в сухопутной России траты на линкорный флот. А государь в душе относил себя именно к морской среде. Редигера хорошо было бы снять. И тут подвернулся повод.
В марте 1909 года октябристы опять подняли бучу на военной комиссии Думы. Особенно усердствовал все тот же Александр Гучков. Он опять нападал на «безответственных лиц», определяющих назначения на высшие командные посты. Дескать, назначают своих бывших сослуживцев и подчиненных, а не тех, кто выдвинулся в минувшей войне с Японией. «Вы мне скажите, есть ли во главе всех округов люди, которые могут в мирное время воспитывать нашу армию к тяжелому боевому опыту и могут повести наши войска к победе?» А Редигер не только не возразил, но практически согласился с Гучковым.
Одновременно происходил так называемый Боснийский кризис, когда Австро-Венгрия самовольно расширила владения на Балканах, присоединив к себе Боснию и Герцеговину, на которую претендовала давнишняя союзница России Сербия. Выяснилось, что Россия при тогдашнем состоянии ее вооруженных сил не могла дать австриякам отпор. Козлом отпущения выбрали Редигера.
11 марта 1909 года государь уволил Редигера и назначил военным министром Сухомлинова.
Забегая вперед, скажем: Владимир Александрович оставался одним из приятнейших министров для Николая II долгие годы. На своем посту он продержался для того времени почти рекордный срок. Как писал о его дальнейшей карьере Василий Шульгин, «Сухомлинов во всех министерских составах был самым влиятельным членом Кабинета. Это объясняю тем, что все свои дарования он направил к завоеванию личности монарха и эту личность полонил целиком». Шесть лет Владимир Сухомлинов определял судьбу Российской императорской армии.
А что же Екатерина Викторовна? Она вместе со своим спутником перебралась на набережную Мойки, 57 в особняк из 40 комнат, положенный военному министру по должности.
В силу того что Синод еще не приступил к слушанию дела о разводе ее с Бутовичем, светское положение Кати оставалось неопределенным. Но старые друзья ее не оставляли.
Вслед за дочерью в столицу перебралась мать Екатерины Викторовны – Клавдия Гошкевич. В Петербург переехали супруги Анна и Николай Гошкевичи. Николай (кузен Екатерины Викторовны), благодаря протекции Сухомлинова, стал чиновником министерства торговли и промышленности.
В конфликте Владимира Бутовича и Екатерины Викторовны двоюродная сестра брошенного мужа Наталия Илларионовна Червинская, как отмечалось ранее, предпочла дружить с обманщицей-женой. Она тоже переехала из Киева в столицу и поселилась на правах близкого друга прямо в особняке военного министра.
Не оставлял Сухомлинова своим вниманием и Александр Альтшиллер: многажды приезжал из Киева в Петербург; пока Владимир Александрович уходил в присутствие, прогуливался с Екатериной Викторовной. Бывал с ней и в Мариинском театре, и в ресторане «Контан», ездил провожать закат и встречать рассвет на Стрелку (место – моднейшее). А главное – регулярно дарил роскошные подарки, по преимуществу меха, на которые она была большая охотница.
По просьбе спутницы министра, Альтшиллер основал в Петербурге на Большой Зелениной улице филиал своего Южно-русского машиностроительного завода, а руководителем этой конторы сделал кузена Екатерины Викторовны, Николая Гошкевича. Тот уволился из министерства: Альтшиллер платил ему не 100 рублей в месяц, как казна, а 400, и предоставлял бесплатную квартиру.
Итак, старые друзья были рядом, но появились и новые.
Владимир Сухомлинов писал о Кате и об их окружении: «В петербургском обществе она чувствовала себя чуждой. Нам обоим приходилось очень считаться с непосредственно окружающим нас личным составом секретарей, адъютантов, ординарцев, частью оставшихся после моего предшественника, частью прибывших со мною из Киева. У старых петербургских – был свой тесный кружок, которому они протежировали и слишком усердно выставляли на авансцену моего кругозора».
Итак, по мнению Сухомлинова, адъютанты отпадали (впрочем, позже мы сможем убедиться: это не совсем верно). Екатерина Викторовна создала свой кружок из людей, хотя и не допущенных в великосветское общество, но богатых, со связями.
Владимир Александрович встретил в Петербурге своего давнего знакомца и сверстника, генерала от инфантерии Николая Николаевича Маслова. После долгой службы военным прокурором Николай Николаевич теперь заседал в Государственном совете и, на глазах всей столицы, жил с неразведенной супругой сенатора Дмитрия Викторова – Лидией Николаевной.
Сухомлинова и Катю Лидия Николаевна привечала и сочувствовала их злоключениям: у нее самой был опыт невенчанной жены. На Сергиевской у Викторовой собиралась пестрая компания, в которой частыми гостями были отставной жандармский подполковник 45-летний Сергей Мясоедов и его жена Клара Самуиловна (урожденная Гольдштейн).
Мясоедовы оказались бесценной находкой для Екатерины Викторовны. Ведь она не знала Петербург. Уязвленная своим сомнительным светским положением, Катя хотела компенсировать его, как говорится, «демонстративным потреблением», то есть быть самой красивой, самой модной, не экономить на предметах роскоши. Именно Сергей и Клара ввели ее в ресторанный мир, объяснили, что в заведения надо ходить только «гвардейские», то есть такие, где не зазорно бывать кавалергардам и конногвардейцам («Пивато», «Донон», «Медведь», «Контан»). Что необходимо иметь годовые абонементы во французский Михайловский и Мариинский театры. Что пирожные могут быть только от Буше, цветы – от Эйлерса, драгоценности – от Фаберже, устрицы и вино – от Елисеева, а меха – от Мертенса. Что шикарным считается мотор с шофером. Что надо бывать на публике в сопровождении адъютантов мужа, посещать красносельские скачки и скетинг-ринк на Марсовом поле. Когда Анна Гошкевич поинтересовалась у Екатерины Викторовны, почему она так сблизилась с Мясоедовым, та ответила: «Это прекрасный человек. Никто так не умеет устроить обед или дешево купить что-то».
