Николай Кочин - Кулибин
Судьба Кулибина, так же как и судьба других изобретателей, отражает мучительный процесс борьбы между прогрессивными капиталистическими элементами русского общества, стремящимися в недрах феодально-крепостнического уклада развивать отечественную промышленность на основе передовой машинной техники, и консервативными силами дворянской России XVIII века, желающими подавить эти элементы, затормозить прогрессивные стремления. Трагедия Кулибина есть трагедия гения, не смогшего побороть консервативные силы того времени и поэтому не увидевшего своих замыслов осуществленными.
* * *С кулибинскими реликвиями история поступила жестоко. От множества научных приборов, разного рода часов, моделей почти ничего не осталось. Модель моста сгнила в Потемкинском саду. Водоходное судно было продано на дрова. Самокатку уничтожил сам автор. Судьба микроскопа, телескопа и электрической машины неизвестна.
В Доме техники при Горьковском институте инженеров водного транспорта можно увидеть «кулибинский фонарь». В городе Пушкине хранится гигантский глобус, механизм которого был исправлен Кулибиным. В Ленинградском Эрмитаже содержатся в сохранности удивительные часы яйцеобразной формы, снимок с которых имеется в этой книге.
Но не следует думать, будто мы узнали обо всем, что было сделано Кулибиным. После смерти изобретателя выискивались вещи, о существовании которых нигде не было указано и о которых никто не подозревал.
Так, например, после опубликования «Реестра чернового собственных изобретений механика Кулибина» редакцией «Москвитянина» получено было письмо, в котором некто П. Н. Обнинский сообщал о приобретении им кулибинских стенных часов. Он купил их у графа Бутурлина за 18 тысяч ассигнациями. Дело было так: перед нашествием французов граф, живший в Немецкой слободе, уехал к себе в воронежскую вотчину. Дворецкий, который остался присматривать за домом, все боялся за целость драгоценных часов. Однажды он вынул их из футляра, завернул в циновку и опустил в домашний пруд. Часы пролежали в пруду до весны. Когда выгнали французов, часы были вынуты из пруда, и крепостной часовщик графа их вычистил и привел в порядок. После этого Обнинский их купил и просил засвидетельствовать эту редкость, «чтобы диковинное произведение нашего русского механика, стоящее ему много трудов и соображений, не погибло в реке неизвестности».
Часы эти, по описанию Обнинского, такие:
«Стенные астрономические часы большого формата, недельные. В середине циферблата золотой двуглавый орел, под ним вензель государыни Екатерины II. Кругом на серебряной доске надпись: «Преимянито имя ее вовеки». Вверху луна с голубиное яйцо; в циферблате золотое солнце показывает ход обеих планет. Двенадцать месячных знаков. Затмение солнца и луны. Черный и белый круг, показывающий, сколько часов сегодня ночи и дня; стрелка, показывающая високосные годы. Течение перемены разных планет. Числа дней, название месяцев и сколько в которых дней. На дверцах футляра круг географический. Другой круг, отгадывающий, сколько у кого денег в кармане: сколько раз часы ударят… На минутной стрелке устроены удивительные маленькие часы в гривенник, которые, не имея никакого сообщения с общим механизмом часов, показывают время очень верно.
Еще несколько штук, которые определить может астроном». Но, по-видимому, эти диковинные часы, как и многие другие кулибинские раритеты, все-таки «погибли в реке неизвестности».
* * *Расскажем в нескольких словах о родных и потомках Кулибина. Авдотья Петровна, сестра его, вышла замуж в Нижнем, овдовела и жила почти одиноко. Брат, влюбленный в искусства, учился в Академии художеств. Шувалов отправил его в Италию для совершенствования в живописи. Там он прожил тринадцать лет и возвратился, обогащенный знанием и огромным опытом. Вскоре он простудился и умер. Этот разносторонне одаренный человек был также поэтом, писал стихи и особенно удачно на итальянском языке.
Сам Кулибин был женат три раза. Первый раз в Нижнем Новгороде 24 лет. Жена называлась Натальей. С нею он уехал в Петербург и там овдовел; от нее остались три сына: Павел, Иосиф, Семен и четыре дочери. Второй раз он женился 50-летним в Петербурге на Авдотье Васильевне Щербаковой. От нее имел трех сыновей и дочь. Как уже известно, она умерла после родов сейчас же по приезде в Нижний. В третий раз Кулибин женился уже 70-летним стариком на Марье Ивановне Докукиной, нижегородской мещанке, и имел от нее трех дочерей. Всего было у него двенадцать детей самого различного возраста: и бородатые мужчины и малолетние девочки. Всех он и вырастил. Биографам известны сыновья: Павел, Иосиф, Семен, Дмитрий, Александр, Петр — и дочери: Елизавета, Пелагея, Мария, Александра, Евдокия, Капитолина.
Всем сыновьям своим он дал образование. Один из старших, Семен, служил в Петербурге, имел чин статского советника, Дмитрий был незаурядный гравер, страстно любил искусство, но умер молодым, еще при жизни отца. Александр и Петр воспитывались в корпусе горных инженеров и уехали потом служить в Сибирь. Сибирские инженеры Кулибины, работавшие на золотых приисках и оставившие труды о них, были потомками Ивана Петровича.
Детей своих он воспитывал в строгом послушании и зорко следил за ними. Из письма сына Александра, который «дерзнул показать мысли», согласившись участвовать в спектакле, следует, что отец посылал им «размышления», то есть, по-видимому, советы и наставления на все случаи жизни. «Присланное вами размышление я читал и списал оное для себя, — пишет Александр. — Я всегда считал и буду почитать для себя первым долгом следовать вашим наставлениям».
Старшая дочь Елизавета была замужем за чиновником Поповым, пережила его и, если судить по переписке, уехала из-под Нижнего в Сибирь к сестре Пелагее.
Добродушная Пелагея вела хозяйство в семье Семена Кулибина, воспитывая его детей, а также своих младших сестер, которые жили у старшего брата. Пелагея уехала потом к Александру и Петру в Сибирь и там вышла замуж за некоего чиновника Кузнецова. Из писем видно, что они поселились в Нерчинске.
Таким образом, в Нижнем Новгороде после смерти Ивана Петровича оказалась одна только вдова. О судьбе ее мы не знаем, но из всего сказанного следует, что на родине у Кулибина в Нижнем Новгороде потомства не осталось.
Отец из детей всех больше ценил, по-видимому, Семена, человека делового, служащего в министерстве финансов. С ним он советовался и состоял в постоянной переписке. Семен же после смерти отца воспитывал сирот.
Очень любил Кулибин зятя Попова, мужа Елизаветы. Поповы жили в Карповке, своем сельце, в семи верстах от города. По-видимому, сельцо это было куплено у князей Юсуповых. Попов был чиновником, ему знакомы были в Петербурге знатные люди — граф Безбородко и князья Юсуповы. Живя в столице, Кулибин очень охотно переписывался с Поповым, посылал ему столичную снедь, книги, примечательные номера газет. А сам, в свою очередь, получал от зятя «подновские» огурцы в соленом виде, известные на всю Россию, и прочие «произведения родной земли». Через Поповых же шли посылки из Петербурга Пятерикову, о котором учитель нежно заботился. В посылках были: часовые пружины, станки, инструменты и т. п. С зятем Кулибин делился радостями изобретений, его запрашивал об условиях судоходства на Волге и ему же постоянно жаловался, когда стал терпеть неудачи. Попову он писал всех больше о «стесненных обстоятельствах». По-видимому, зять этот был человеком с разносторонними интересами. Кулибин любил и сына Поповых, внука Наркиса, которому прислал 200 рублей денег, когда он родился, — «яко предвещателю».
