Александр Кравчук - Галерея римских императриц
Тем временем разгорался конфликт между Константином и правителем Рима Максенцием. Летом 312 г. Константин вторгся в Италию, а уже в конце октября он одержал победу над своим противником в битве у Мульвийского моста неподалеку от Рима. Максенций утонул в Тибре, а его отрезанную голову солдаты триумфально носили по всему городу – наверняка не без ведома и согласия победителя. Эту битву впоследствии сочли (и считают до сих пор) первой победой христианского правителя Константина над язычником Максенцием – то есть одной из решающих побед в истории. Но при этом забыли, что Максенций вовсе не был врагом новой религии! Так что идеологию под этот конфликт подвели спустя много лет. И это еще один пример успешной пропаганды Константина.
В течение всего лишь двух лет Фауста потеряла отца и брата – оба они погибли если и не от руки ее мужа, то по его приказу. Тем временем ее мать, Эвтропия, отреклась от Максенция, публично заявив, что он был всего лишь подкидышем, которого она воспитала, поскольку ее муж так жаждал иметь сына. Возможно, однако, что эта женская ложь сыграла свою положительную роль: Константин не удалил от себя Фаусту, хотя с политической точки зрения она была ему уже не нужна.
В начале 313 г. в Милане состоялась встреча Константина, владевшего к тому времени уже всей западной частью империи, с Лицинием, правившим большей частью восточных провинций. На этой встрече они фактически договорились о разделе империи. Чтобы подкрепить договоренность, Константин там же выдал за Лициния свою сводную сестру Констанцию. Было решено вести согласованную политику по отношению к христианам, и результатом этого решения стал знаменитый миланский эдикт, который, по правде говоря, был практически копией изданного за два года до этого эдикта Галерия.
Фауста наверняка приезжала в Милан, хотя бы для того, чтобы участвовать в свадебных торжествах. Она наверняка с одобрением встретила Миланский эдикт о свободном вероисповедании для христиан, поскольку и сама она симпатизировала христистианам. Это она доказала в 313 г., предоставив свой римский дворец для заседаний епископского синода. Он был созван в связи с угрозой раскола в христианских общинах африканских провинций. Эта схизма вошла в историю под названием донатизма – по имени ее инициатора, епископа Карфагена Доната.
Дворец Фаусты стоял на латеранском холме – поблизости от сегодняшнего собора Святого Иоанна Крестителя на Латеранском холме. Незадолго до Второй мировой войны там проводились археологические раскопки, во время которых были обнаружены остатки дворцовых построек, в том числе и большого зала. Возможно, это как раз и был дворец Фаусты, в зале которого заседал синод. Об отношении Фаусты к христианству следовало упомянуть еще и потому, что позднее, уже в византийскую эпоху, получила распространение совершенно абсурдная история о том, что она якобы пыталась отвратить Константина от новой веры, за что Бог покарал ее проказой.
Брак Лициния с Констанцией не дал никакого политического эффекта, поскольку Константин сам стремился к конфликту. И в 317 г. дело дошло до битвы в Паннонии у городка под названием Ци- балы (Кибалы). Разбитому в ней Лицинию пришлось уступить победителю часть придунайских провинций.
Этот год был удачным для Константина и Фаусты также и в плане семейном: 7 августа в Сирмии на реке Саве появился на свет их первенец, получивший имя деда – Констанций. Однако в источниках есть сведения и о втором сыне, Константине, причем все они приводят одну и ту же информацию – что родился он в Арелате. Что касается даты его рождения, одни считают, что это случилось в 316 г., другие – что в 317. Если предположить, что верна вторая дата, то Фауста никак не могла быть его матерью, поскольку доподлинно известно, что она родила Констанция, которого везде называют внуком Максимиана, тогда как Константина так нигде не называли. Бросается в глаза и то, что на некоторых монетах и надписях Фаусту именуют Noverca caesarum – мачехой цезарей. Одним ее пасынком, как известно, был Крисп, но кто тогда был вторым? Может быть, имелся в виду как раз младший Константин? А если так, то возникает еще один вопрос: кем была его мать? Маловероятно, что это могла быть мать Криспа Минервина. Но о каких-либо любовницах императора источники умалчивают – возможно, еще и потому, что христианскому правителю иметь их не пристало.
В 320 или 323 г. Фауста родила еще одного сына, Констанса. Даты рождения дочерей, Константины и Елены, нам, к сожалению, неизвестны. Елена, по всей вероятности, была самой младшей из детей и родилась в 325 г. И именно тогда Фауста, которую до сих пор именовали лишь nobilissima femina – благороднейшая женщина, получила наконец титул августы, то есть официально стала считаться императрицей. Стоит обратить внимание на то, что она очень долго не удостаивалась этого титула. Интересно, что было тому причиной, тем более, что она подарила мужу законных наследников – будущих преемников власти? Может, виной тому была неблагожелательность к ней Елены – как к дочери Максимиана и сестре Максенция?
В 324 г. Константин одержал победу над мужем своей сестры и правителем восточных провинций Лицинием, а затем повелел казнить его в Фессалониках – в том же городе, где за десять лет до этого по приказу Лициния казнили жену и дочь Диоклетиана. В войне с Лицинием важную роль сыграл командовавший флотом Крисп – первенец Константина. Но в том же 325 г. этот молодой человек разделил судьбу Лициния – его убийцей был собственный отец.
Эта драма разыгрывалась по канонам античных трагедий, однако, в отличие от них, происходила в условиях исторической реальности – при дворе, где в атмосфере лицемерия и ханжества плелись всевозможные интриги. Говорили, что императрица Фауста влюбилась в своего пасынка Криспа и пыталась соблазнить его, но была отвергнута. Оскорбленная гордость толкнула женщину на ложное обвинение, и она пожаловалась мужу, что Крисп пытался склонить ее к прелюбодеянию. По приказу Константина его первенца тут же схватили и затем казнили, отрубив ему голову неподалеку от города Пула в Истрии. Так повторился миф о Федре, влюбленной в своего пасынка Ипполита, но отвергнутой им и склонившей своего мужа Тезея отомстить за то, на что якобы отважился Ипполит. Уже в древности обращали внимание на поразительное сходство двух этих историй, однако никто не посмел усомниться в том, что именно таковы были причины, развитие и финал событий. Конечно, сегодня мы можем выдвигать любые предположения и доискиваться до более глубоких причин столь невероятного даже для тех времен преступления, совершенного к тому же якобы христианским правителем. Может, все дело было в заговоре и попытке государственного переворота? А может, Фауста обвинила Криспа, чтобы устранить препятствие на пути к власти для своих сыновей?
