Владимир Мелентьев - Фельдмаршалы Победы. Кутузов и Барклай де Толли
Перед несколько оробевшим Ридингером предстал вышедший из кареты человек средних лет, плотного сложения, с лицом, отмеченным шрамами. Правый глаз его был прикрыт черной, идущей наискось под шляпу повязкой. Нарядный с золотыми позументами мундир и поблескивающие из-под плаща ордена подчеркивали официальность момента.
Вежливо поздоровавшись, Кутузов прошел в кабинет, где попросил исполняющего обязанности директора доложить о состоянии дел. Из доклада старательного службиста следовало, что в корпусе по состоянию на 27 сентября 1794 года по штату состоит шестьсот кадет. Кроме того, в штате имеются корпус чужестранных единоверцев и семьдесят мещанских детей для подготовки из них воспитателей. Сумма, отпускаемая казной на обучение и содержание воспитанников, составляет двести тысяч рублей в год. Обучаемые разделены на пять групп возрастов. Кадеты первого возраста находятся под женским надзором, остальные — под присмотром надзирателей-офицеров. Возрасты подразделяются на камеры, где также имеются воспитатели из гражданских лиц — аббаты. Обучение по предметам производится учителями. В помощь надзирателям, аббатам и учителям назначаются унтер-офицеры, которые избираются из числа кадет.
Прием в корпус производится каждые три года. Принимаются дети в возрасте пяти-шести лет. Перевод из одного возраста в другой происходит через три года. Срок обучения в корпусе — пятнадцать лет. Отпуска кадетам с выездом к родителям категорически запрещены, и в личном деле каждого на это имеется письменное согласие родителей.
Увольнение в городской отпуск — только по воскресеньям по пятнадцать-двадцать человек от возраста со строжайшим соблюдением установленной формы одежды и обязательным отданием чести не только офицерам, но и всем встречным знатным кавалерам и дамам.
Программа обучения предусматривает: 4-й класс — языки, арифметику; 3-й класс — математику, физику, грамматику, географию; 2-й класс — военное искусство, фортификацию, артиллерию, историю, риторику, юриспруденцию, мораль, геральдику и другие предметы. В первом классе полагается заниматься теми науками, в коих кадет показал «более склонности в прежних классах, дабы довольное и фундаментальное в военных науках искусство получить мог».
Один полный день в неделю отводится для экзерциций.[113]
Экзамены — два раза в год в присутствии одного из сенаторов, одного профессора от Академии наук, а также представителей от Инженерного корпуса и Адмиралтейства. Раз в год проводится главный смотр с публичным экзаменом в присутствии императрицы.
Кадеты, окончившие с отличием четвертый возраст, получают серебряные медали, пятый — золотые. Окончившие с отличием весь курс могут путешествовать в течение трех лет за границей за счет казны. По окончании корпуса выпускники поступают на службу, в зависимости от поведения и успехов в науках, прапорщиками, подпрапорщиками и поручиками, в отдельных случаях — штатскими чинами.
Регламент дня предусматривал подъем кадет в пять часов утра. На туалет, построение, молитву отводилось тридцать минут. Тридцать минут — на завтрак, шесть часов — на занятия, два часа — на обед и отдых, еще два часа — на приготовление уроков. В семь часов — ужин, в девять — отбой. До ужина и после ужина до отбоя — свободное время.
В корпусе имелись учебные классы, камеры-спальни кадет, библиотека, лазарет, рекреационные залы, зал для свиданий с родителями, дом для учителей, типография, музей, строевой плац, корпус для игры в мяч, луг для экзерциций, манеж, служебные и подсобные помещения. Церкви — греко-российская, евангелическая и католическая. Для содержания «экономии» (хозяйства) корпусу был пожалован ряд земель на Васильевском острове и вблизи Петербурга.
Гораздо менее уверенно Ридингер стал чувствовать себя, когда речь зашла о главном — о состоянии учебных дел. Однако и здесь тактичный, быстро схватывающий суть дела, умело прибегавший для справок к документам и ответам секретаря корпусного совета Ивана Кремпина Кутузов смог довольно быстро составить себе представление о делах. Картина при этом вырисовывалась неутешительная.
Более чем шестидесятилетняя деятельность первого в России военно-учебного заведения подобного типа была сопряжена с поисками принципов, форм и методов обучения и воспитания. Находясь в столице, корпус чутко реагировал и на перипетии бурной эпохи: смену царствующих особ, победы и поражения политических группировок, изменения политических воззрений. К моменту вступления Кутузова в должность главного директора корпус формально жил по уставу сподвижника Екатерины II И. И. Бецкого, пытавшегося применить на практике педагогические идеи французских просветителей. Система обучения в кадетском корпусе при нем отличалась энциклопедичностью и последовательностью. Преподавание в корпусе вели в то время многие из видных профессоров Академии наук. Вместе с тем вопросы военного обучения, дисциплины, порядка — основных атрибутов военно-учебного заведения — были преданы забвению. Кадет учили всему: астрономии, архитектуре, рисованию, танцам, красноречию, даже бухгалтерскому делу, однако они «не умели стрелять в цель, не были обучены штыковому бою и совершению маршей, имели смутное представление о боевых порядках… Это был светский университет, — писал В. Ключевский, — где преподают все, кроме того, что нужно офицеру».
Широко образованные и склонные к вольнодумству ученики кадетских корпусов оказывались неподготовленными к будущей военной службе.
После революционных событий на Западе, прекратив игру в либерализм, царское правительство признало систему Бецкого, желавшего содействовать прогрессу путем «воспитания нового человека», несостоятельной и отстранило его от дел.
Отказ от ранее существовавших принципов обучения при отсутствии созданных заново породил неразбериху.
Положение вновь назначенного директора корпуса осложнялось еще и тем, что предшественником его, руководившим в течение десяти лет учебным заведением, был граф Ангальдт. Сын наследного принца Дессауского и близкий родственник императрицы, Ангальдт начинал военную карьеру у прусского короля Фридриха II, участвовал в Семилетней войне, был ранен, затем перешел на русскую службу, продолжая при этом оставаться поклонником прежнего патрона. Свою приверженность Фридриху Ангальдт выказывал довольно странно. На потеху кадет он носил лишь одну шпору, объясняя это тем, что «однажды, спеша на вызов короля, второй шпоры надеть не мог. И вот в наказание за это всю жизнь решил ходить при одной шпоре».
Высокий, стройный, щеголь, он и дела кадетского корпуса вел, ориентируясь на внешний эффект, в ущерб главной задаче — обучению. Большую часть времени Ангальдт уделял украшению корпуса бюстами, статуями, скульптурами, картинами и росписями. Именно в этот период стены корпуса получили название «говорящих». Между тем учебно-воспитательная работа, дисциплина, хозяйство пришли в совершенный упадок.
