Стефан Газел - Убить, чтобы жить. Польский офицер между советским молотом и нацистской наковальней
– Это той, что сопрано?
– Да.
– Симпатичная женщина. А почему он ей не нравится?
– Она сказала, что чисто интуитивно. Ну, вы понимаете, женская интуиция! Ей показалось, что она встречала его в Париже, причем в окружении поляков, которые не владели никакими языками, кроме польского.
– А что еще она говорила?
– Она слышала, как он выругался по-немецки, когда споткнулся и упал на палубу, когда мы плыли из Франции в Англию.
– Она права – он немец, – сказал шотландец, рассеянно рисуя карандашом. – Он уже взят под стражу.
– Как же вы его разоблачили?
– Я следил за ним и заметил, как он разговаривал во дворе с одним из ваших соотечественников.
– Это не доказательство.
– Согласен. Но, как вы помните, на собеседовании он сказал, что говорит только по-голландски.
– А вы слышали, как он говорит по-польски?
– Я не слышал, а видел. Я теперь не только учу польский, но и пытаюсь читать по губам.
Мы дружно рассмеялись.
– Зачем вы учились читать по губам? – спросил он меня.
– Чтобы следить за подружками. Хотя, как вижу, это оказалось весьма кстати.
– Безусловно, – ответил шотландец, и мы опять обменялись рукопожатиями.
Консульство выдало мне деньги, и, вызвав такси, я поехал в польский штаб, где после нескольких часов ожидания был приглашен к имевшему крайне важный вид командующему. Он быстро перешел к сути вопроса:
– Мы удовлетворили вашу просьбу. Вы отправляетесь на флот. У вас будут некоторые трудности на первом этапе, но вы профессионал и быстро освоитесь. Под вашим командованием будет находиться группа связистов, и вы по мере необходимости будете прикомандировываться и к торговым, и к военным судам. Вам пригодится знание английского в общении с британским адмиралтейством. «Левант» будет вашим первым судном. Сейчас оно пришвартовано в Плимуте[40]. Завтра вы должны взойти на его борт и в тот же день отплыть в Канаду. Вопросы есть?
– Да, сэр. У меня нет никаких вещей, только то, что сейчас на мне.
– Лейтенант Винники позаботится об этом. Удачи, лейтенант.
У меня не было времени осмотреть Лондон. После того как Винники обеспечил меня всем необходимым, у меня осталось около двух часов, но надо было еще подогнать форму и купить кое-что из мелочей. Перед тем как уехать в Плимут, я отправил Галине букет цветов; она оставалась в Фармуте. Затем купил газеты и журналы и сел на поезд.
Я знал, что в Плимуте находится британская военно-морская база. Я прибыл в Плимут после полуночи. Мне необходимо было связаться с польским или британским военно-морским командованием, чтобы выяснить, как попасть на «Левант». Мои телефонные переговоры затянулись. Как мне объяснили, они не были уведомлены о моем прибытии и поэтому не могли обеспечить меня транспортом. К моменту, когда я закончил разговор, вокзал уже опустел, только на платформе еще о чем-то разговаривали два проводника. Они объяснили мне, как дойти до военно-морской базы, и я решил отправиться туда пешком. В темноте я быстро заблудился и, бессмысленно проплутав по улицам, был вынужден прекратить поиски.
Как странно, думал я, шагая по улицам. В Плимуте располагается военно-морская база, и немцы наверняка собираются сюда вторгнуться. По городу, казалось бы, должны ходить патрули, осматривая все улицы и закоулки. Где же они, черт побери?! Я больше часа болтался по городу и не встретил ни единой живой души. Может, за мной наблюдали тысячи глаз из замаскированных бункеров, держа палец на спусковом крючке, готовые выстрелить в любую секунду? Если это так, а именно так и должно быть, какая-нибудь напряженная рука могла случайно нажать на спуск и выстрелить в меня. Ведь такой город, как Плимут, обязательно должен защищаться.
Я попытался отыскать хоть какую-нибудь гостиницу, но поиски оказались абсолютно безрезультатными. Увидев на улице машину, я поднял руку, надеясь, что она остановится. Водитель, по всей видимости, заметил меня в самый последний момент. Машина вильнула, и он, выругавшись в мой адрес, поехал дальше.
Что же делать? Я решил, что глупо болтаться по улицам, пока кто-нибудь не пристрелит меня. Поэтому я не нашел ничего лучшего, как выйти на пересечение нескольких улиц, сел в центре перекрестка на чемодан, чтобы проходящий патруль понял, что я один и безоружен. Прошло около получаса, и я услышал нарочито медленные шаги, а потом увидел, как из темноты появился полисмен.
– Ау-у-у! Кто там? – позвал я, предупреждая о своем присутствии.
Полицейский подошел и посветил мне в лицо фонариком.
– В чем дело, сэр, устали?
– Еще как устал! Я несколько часов пытаюсь найти кого-нибудь, кто бы показал мне, как пройти в гавань. Куда все, черт побери, подевались?
– Должно быть, спят.
– Идет война, – горячо начал я, – и, несомненно...
– Конечно, конечно, сэр, но даже немцы иногда спят. Чем я могу вам помочь?
Попросив у меня документы, он внимательно изучил их и вернул обратно.
– Не могли бы вы отвести меня в гостиницу, чтобы я мог там дождаться утра? – попросил я.
– Слишком поздно, сэр. Все гостиницы закрыты. Но если вы пойдете со мной в участок, мы сможем что-нибудь придумать.
В полицейском участке все проявили ко мне максимум внимания. Они попытались дозвониться в различные военные ведомства, но, к сожалению, безрезультатно.
– Простите, сэр, но все офицеры, видимо, крепко спят. Придется вам ждать до утра.
– А нет ли поблизости какой-нибудь гостиницы?
– В это время суток, сэр, вас не впустят ни в одну гостиницу. Если вы ничего не имеете против, то могли бы переночевать у нас в участке, в одной из камер. Там можно вполне удобно устроиться.
– Мне уже не раз приходилось ночевать в тюрьме, пока я добирался из Польши во Францию. Не вижу причины, почему бы мне не добавить к своей коллекции еще и английскую тюрьму.
– Не беспокойтесь, сэр, мы не будем запирать камеру, – заверили они, вручая мне огромную чашку чая... с молоком.
Но один вопрос не давал мне покоя, и, прежде чем уйти в камеру, я решил задать его полицейским:
– Почему ни один солдат не вышел поговорить со мной? Ведь они наверняка видели, что я потерялся в городе.
– О каких солдатах вы говорите, сэр?
– Разве в городе не ходят патрули?
– Зачем? – не скрывая удивления, хором спросили полицейские.
– Разве вы не боитесь вторжения? Немцы уже заняли Францию.
– Да нет, все не так плохо, как кажется. Даже у Гитлера хватит ума не предпринимать подобных действий, – заверили они.
Я пошел в камеру, восхищаясь британской невозмутимостью, хотя и ставил под сомнение их чрезмерную уверенность.
Утром сержант встретил меня горячим завтраком и большой чашкой чая с молоком. В девять часов меня на машине доставили в гавань и на полицейском катере подвезли прямо к борту «Леванта», стоявшему на якоре во фьорде.
