А. Солнцев-Засекин - Побег генерала Корнилова из австрийского плена. Составлено по личным воспоминаниям, рассказам и запискам других участников побега и самого генерала Корнилова
Ко мне вернулась утерянная решительность и спокойствие, когда я убедился, что опасности нет. В Карансебеш мы прибыли в шестом часу вечера, и там к своему ужасу я узнал, что поезд наш оцеплен войсками, которые каждого выходящего из поезда уводят в вокзальное помещение. Уведомил об этом генерала Корнилова. И он, и я считали наше дело погибшим. С бьющимся сердцем шел я с генералом в вокзальное помещение в сопровождении своих проводников, где в канцелярии комендатуры проверялась правильность документов. Мы убедились, что эта мера была принята исключительно для нашей поимки и были чрезвычайно удивлены, когда после проверки нам возвратили документы, и нам можно было отойти к тем, у которых документы уже проверены. После поверки офицер, проверявший документы, сказал, что находясь в пограничной полосе, где действуют особые предписания, мы обязаны лично явиться в местное военное управление. Неисполнение сего повлечет за собою наказание тюремным заключением. После этого нас отпустили…
Пешком к границе
Было радостно и легко, когда, оставив вокзальное помещение и радуясь счастливо минувшему испытанию, зашли мы в ближайший ресторан подкрепить свои силы, чтобы затем без промедления отправиться в дальнейший путь. Пройдя город, мы направились к лежащему неподалеку горному хребту, покрытому лесом, которого и достигли к полуночи. Почувствовав себя там в некоторой безопасности, мы остановились отдохнуть перед предстоящей трудной дорогой. Мы сняли мундиры и одели вольные костюмы, а военные мундиры спрятали в кусты, не подумав, что мундиры сослужили бы нам нужную службу, потому что своим штатским одеянием мы резко отличались от местного населения, чем обращали на себя излишнее внимание. Но было уже поздно исправлять сделанную ошибку, и нам не оставалось ничего больше, как скрываться и тщательно избегать встреч с населением. После двух часов отдыха мы встали, и генерал при помощи карты и компаса определил направление, по которому нам предстояло в самый короткий срок достичь границы. Делая небольшие остановки, мы шли непрерывно до самого утра, а затем, уставшие и измученные голодом, решили до вечера отдохнуть, с тем чтобы с наступлением сумерек продолжать начатый путь. Укрывшись в молодой поросли, мы съели небольшой запас провизии и проспали до пяти часов вечера.
Заблудились
По пробуждении генерал Корнилов заметил, что у него нет компаса, который шнурком был прикреплен к петле пиджака. Очевидно, он потерял его, когда мы пробирались густой зарослью, и о поисках его нечего было и думать. Насколько он был для нас важен, нам пришлось убедиться еще в течение той же ночи, когда в силу сложившихся обстоятельств нам пришлось пробираться непроходимыми местами и скрываться перед расположенными там военными постами. Чтобы не привлечь их внимания, нам часто приходилось пробираться шаг за шагом, что отнимало много времени и сильно нас утомляло. Без возможности ориентироваться нам пришлось блуждать, и часто после длинного перехода мы возвращались на то же место, где уже были. Предсказание генерала Корнилова, что в течение тридцати часов мы легко достигнем границы, оказалось ошибочным. Мы блуждали таким образом полных пять дней, не зная, где находимся. Спрашивать или войти в одно из близлежащих поселений мы не решались. Продуктов у нас из опасений себя обременить было немного, и поэтому нет ничего удивительного, когда после пятидневного блуждания, обессиленные и голодные, мы решили раздобыть пищу за любую цену. Ежевика и малина, которые встречались на каждом шагу, утоляли нашу жажду, но не голод. Случилось так, что ночуя в ночь с 17 на 18 августа 1916 года на верхушке холма, в третьем часу утра, мы были разбужены стадом хрюкающих кабанов, которые, заметив наши движения, разбегались во все стороны, а мы, вставши, увидели вдали мерцающий огонек. Наблюдая внимательно за местом, где мерцал огонек, мы заметили силуэт постройки, над которой вился дымок. Не видя других домов, мы решили, что это хижина дровосека.
Роковое посещение
Было решено, что после рассвета мы туда заглянем и что может быть там нам удастся раздобыть некоторое количество провизии и узнать наше приблизительное местонахождение. Как условлено, так и сделано. С рассветом мы отправились в направлении указанной постройки. Было около 8 часов утра, когда, идя лесом, мы очутились на краю поляны, на противоположной стороне которой находилась деревянная постройка, очевидно, та, над которой вился дымок. На вывеске была надпись «Кантина Барловица». После короткого совещания, не видя ничего подозрительного, я оставил генерала Корнилова на краю поляны, откуда он мог обозревать всю местность и в случае опасности заблаговременно скрыться, и пошел в кантину.
Катастрофа
Открыв дверь, я увидел только пожилую женщину, занятую наполнением бутылок. Заметив ее вопросительный взгляд, я обратился к ней с просьбой продать мне что-нибудь съестное. Она предложила мне черный хлеб, овечий сыр и солонину. Попросив у нее еще бутылку вина и уплатив за это требуемую сумму, я намеревался возвратиться той же дорогой, какой сюда пришел. Повернувшись, я с ужасом увидел в дверях двух человек, вооруженных большими палками, которые не спускали с меня глаз и мешали мне выйти. В этот же момент открылась дверь перегородки, разделявшей помещение, и в дверях показался прилично одетый мужчина, спросивший меня, кто я и что делаю в этих отдаленных углах. Я сказал ему, что закупил здесь разные вещи, за которые уплатил требуемую сумму, теперь хочу уйти и попросил его объяснить мне, почему препятствуют моему уходу. Тогда он попросил мою «легитимацию». Видя перед собой штатское лицо, я ему в этом отказал. Только после того, как он показал мне удостоверение пограничной стражи, я предъявил ему документ военной полиции, добавив, что являюсь одним из восьми членов экспедиции, которая здесь разыскивает бежавших пленных. Я уверял его, что зашел сюда купить съестных припасов и что остальные ждут меня на противоположном конце холма, откуда хорошо видно эту кантину. Поверил ли он или нет, я не знаю, но он сказал, что так как мои документы не заверены военными властями, то он должен, к сожалению, согласно инструкции передать меня жандармерии в Барло, там меня могут отпустить, а дальше уже не его дело. Я угрожал, просил, убеждал, но все напрасно. Он на все мои слова лишь пожимал плечами и передал меня тем двум человекам, что стояли у двери, сказав им что-то на венгерском языке. Они взяли меня за руки, и я волей-неволей принужден был с ними идти.
Не выстрелил…
С ковригой хлеба и бутылкой вина в руках шел я с ними около четверти часа. Я уже начал подумывать о том, как избавиться от нежелательных проводников. Это можно было сделать только насилием, – у меня был в кармане заряженный револьвер, который я и хотел для этой цели использовать. Доносящиеся до моего слуха людские голоса мне в этом помешали. Прежде всего, неуверенность, что таким способом мне удастся бежать, а во-вторых, опасение, что выстрелы могут привлечь военные дозоры, проходящие в лесу, которые в начавшейся погоне могли бы поймать и генерала Корнилова, заставили меня спокойно без сопротивления пойти дальше. В конце концов, что со мною может случиться, ведь меня здесь никто не знает, и если я прикинусь «дурачком», то от меня они ничего не добьются и в худшем случае меня запрут до выяснения моей личности. А случай к побегу всегда найдется… Так я предполагал. Как жестоко я ошибался, мне показал следующий день.
