Елизавета Мукасей - «Зефир» и «Эльза». Разведчики-нелегалы
С 1920 по 1930 годы я училась в школе-интернате производственного профиля (опытно-показательная трудовая школа-интернат «Жемчужина Востока»), где, наряду с практическими навыками садоводства, огородничества, шелкопрядства, мы получали полный курс среднего образования.
С 1930 по 1937 годы я училась в Ленинграде в государственном университете на биологическом факультете, отделение физиологии труда. В 1937 году сдала государственные экзамены, защитила работу по физиологии труда и была направлена на работу в качестве научного работника на обувные фабрики «Победа» № 1 и № 2.
Вскоре была назначена на работу в школу среднего образования при этих фабриках в качестве директора Школы молодежи, где проработала 2 года, и отделом образования Ленинграда была откомандирована вместе с мужем на работу в США — в вице-консульство СССР в Лос-Анджелесе вместе с детьми: дочерью Эллой — 4 года и сыном Анатолием — 1 год.
В Лос-Анджелесе я работала в консульстве в качестве секретаря-делопроизводителя. Во время войны занимались сбором медикаментов, одежды, обуви, питания и всего прочего, нужного для фронта и нашего народа. Вместе с мужем и капитанами советских пароходов занимались погрузкой этих материальных ценностей и отправкой в Советский Союз.
В 1943 году возвратились всей семьей на Родину.
С 1943 по 1950 годы я работала в Московском художественном театре секретарем художественного совета (управления), где одновременно проходила подготовку к выезду на работу вместе с мужем за рубеж: изучала два языка — польский и немецкий, готовилась на работу в качестве связистки, изучая радио, одно — и двустороннюю радиосвязь.
С 1950 по 1970 годы я работала в особых условиях».
Из воспоминаний Лизы:«Я строго придерживалась своей легенды, что позволило мне успешно работать, за что получила много почетных медалей и благодарностей от Центра.
…В годы моей деятельности во МХАТе мне посчастливилось трудиться со знаменитыми режиссерами и актерами, при которых был период возрождения МХАТа, то есть эти театральные таланты прославили Художественный театр не только в СССР, но и во всем мире. Это: О. Л. Книппер-Чехова, И. М. Москвин, В. И. Качалов, Ф. И. Шевченко, О. Н. Андровская, А. К. Тарасова, М. И. Прудкин, А. Н. Грибов, П. В. Массальский, великие режиссеры и, конечно, народный артист СССР, режиссер Михаил Николаевич Кедров — последователь К. С. Станиславского.
…Незабываемы впечатления моего детства. Мне было 5 лет в 1917 году, когда бушевала революция. В один из мрачных дней я гуляла вдоль большого озера, которое находилось на территории имения, где работали мои мама и папа. Облокотившись о край лодки, стоящей на берегу озера, я собирала кувшинки и вдруг услышала шум, и почувствовала при этом какое-то странное тепло в мою сторону. Оглянувшись, увидела пламя огня — горело имение помещицы, был крестьянский бунт. Обозленные мужики с вилами и топорами тащили из дома огромную хрустальную люстру, быстрым рывком бросили ее на горящую баню, и я увидела, как эта люстра плавилась: крупными «слезами» падали на землю хрустальные капли. До сих пор мне снятся эти «слезы» люстры!.. Зачем было уничтожать ценности? Но ведь была революция, а в нашем маленьком селе был крестьянский бунт, приведший к разрухе и голоду!»
ПеребазированиеЦентр поставил нам задачу найти пути выхода, а лучше всего переехать в другую страну на постоянное место жительства. Длительное время мы не знали, как поступить для выполнения этого задания. Но помог случай.
Однажды Куница рассказал, что в одной из северных стран проживает его кузен, назовем его Песец, который занимается торговлей, пользуется влиянием в обществе, женат на Норке. Во время Второй мировой войны правительство этой страны интересовалось Песцом, опасаясь раскрытия секретов, к которым Норка имела доступ.
Такое сообщение заинтересовало меня. Я прикинул, что, познакомившись с этой парой, можно заручиться их рекомендацией. Надо сказать, что Куница был заинтересован в переезде компаньона на Север, откуда его фирма получала бы большие партии товара, и, когда я намекнул ему на это, он с готовностью взялся познакомить меня с кузеном и его супругой.
Песец с женой приезжал в Берн ежегодно, чтобы навещать своих детей от первого брака. Его первая жена была родной сестрой Соболя. В один из таких приездов Куница пригласил нас в гостиницу, где остановились его родственники.
Это был первоклассный отель: огромные зеркала в позолоченных рамах, портреты монархов, натертые до блеска паркетные полы, ковры, скрадывающие шум шагов — все производило впечатление.
Песец и Норка встретили Куницу с распростертыми объятиями, а с нами чопорно и натянуто сдержанно поздоровались.
Песец — выходец из Чехословакии — забыл родной язык, поэтому беседа проходила на английском. Когда обстановка разрядилась и завязался общий разговор, я спросил: «Как Вы думаете, господин Песец, где можно лучше устроиться, имея капитал, — здесь или в Вашей стране?» «Легче начинать жизнь именно здесь», — ответил Песец.
Он поинтересовался моим капиталом и довольно откровенно заявил: «Для въезда в эту страну, господин мой хороший, у Вас есть два преимущества: звучная фамилия и прекрасная профессия, которая высоко ценится здесь. Однако имейте в виду, что деньги играют также немаловажную роль: чем больше у вас их будет, тем с большим основанием я смогу Вам оказать содействие. Но ни я, ни моя жена не сможем дать рекомендацию, пока не узнаем Вас получше. Перед страной, которая стала для меня второй Родиной, я рисковать не стану».
Фамилия моя действительно была подобрана удачно Центром — у нее было красивое звучание и мировая известность.
Со временем с этой парой отношения стали дружескими. Мы даже собирались навестить их. Однако неожиданно Песец заболел и умер. Возможно, в связи с этим Центр поставил новое задание — выехать за океан.
Первый раз с Мексикой я знакомился один. Прожив несколько дней в стране, я неожиданно встретился там со знакомыми — Анной и ее мужем, которые происходили из Швейцарии. Следует сказать, что мать Анны была сестрой жены Куницы. Анна познакомила меня с бухгалтером одной фирмы (бухгалтерская фирма Сэма), и в течение одной недели была образована экспортно-импортная фирма на мое имя. Возвратившись из Мексики, рассчитывая, что следующий приезд мой пройдет без осложнений, мы стали готовиться к переезду — ведь там у меня была фирма. Однако все попытки получить эмиграционные визы оказались безуспешными. Нам выдали только временные разрешения на жительство.
Мы все же решили ехать по временным визам в надежде получить на месте разрешения на постоянное место жительства. Мы пробыли в Мексике более одного года, но все ходатайства, беседы с эмиграционными властями не увенчались успехом. Везде мы наталкивались на один и тот же ответ: «Начинать оформление эмиграционных виз нужно в Швейцарии. Мы уверены, что на вашей родине не будет препятствий для получения эмиграционных виз. В Мексике мы ничего не можем сделать, ибо по закону лица, намеревающиеся прибыть в страну на постоянное жительство, обязаны пройти оформление эмиграционного въезда в консульском отделе Мексики по месту жительства». Иными словами, местные власти не возражали против постоянного места жительства в Мексике. Наоборот, всячески подчеркивали, что мы желанные люди для страны, но тут же добавляли, что закон есть закон и ему надо подчиняться, и требовали нашего возвращения в Швейцарию. Все доводы о наших больших затратах, связанных с выездом на «родину», вежливо, но твердо отклонялись.
