Сергей Юдин - РАЗМЫШЛЕНИЯ ХИРУРГА
Все эти выдающиеся, ставшие классическими, анатомические работы Пирогова в то время имели тем большее значение, что анатомо-физиологическое направление, которое Пирогов устанавливал для хирургов, не только не понималось его современниками в достаточной степени, но встречало возражения со стороны некоторых крупнейших тогдашних авторитетов, например Руста, Греффе-отца и даже Диффенбаха. Из немцев только Лангенбек старший был в то время и хирургом, и анатомом одновременно.
Если ко всему этому добавить интенсивнейшую деятельность по преподаванию п а т о л о г и ч е с к о й а н а т о м и и, когда за 14 лет петербургского периода Николай Иванович произвел 11 000 аутопсий, в том числе 800 трупов погибших от азиатской холеры (за 6 недель 1848 г.), что послужило материалом еще для одной книги, изданной на русском и французском языках опять с атласом in folio, то это далеко не исчерпывает главнейших научных и печатных работ Пирогова. Я не называл отдельного изданного им атласа для судебных медиков, двух томов анналов его Дерптской клиники (за 1836–1837 и 1837–1838 гг.) и особенно «Отчеты» его петербургской клиники, книгу «О счастье в хирургии», а также его первую самостоятельную работу «Num vinctura aortae» – докторскую диссертацию, над которой Пирогов интенсивно проработал с 1829 по 1833 г. По новизне методики исследований как анатомических на трупах, так и вивисекций, проделанных над животными, работа Пирогова над перевязкой аорты была тогда сочинением выдающимся и как таковое переведена и опубликована в одном из лучших немецких хирургических журналов (Греффе и Вальтера).
Таково простое перечисление главнейших научных работ Пирогова по хирургии. Я не имел возможности задерживаться ни на одной из этих тем. Но думаю, что даже сказанного мной достаточно, чтобы составить себе некоторое представление о научном значении и мировых заслугах Пирогова. Теперь, через 62 года после его смерти, можно без увлечений и пристрастия давать объективную оценку его личности, общественной и педагогической деятельности, а главное определить его место как хирурга-клинициста и хирурга военно-полевого. Я не ошибусь, утверждая, что в середине прошлого века Пирогов был самым выдающимся хирургом Европы, а как хирург военно-полевой Пирогов не имел себе равного во все века, в любой стране, у всех народов.
* * *
Возвращаясь к хирургической школе Московского университета, я коснусь самым беглым образом деятельности проф. В.А.Басова – преемника Ф.И.Иноземцева, учителя и предшественника Н.В.Склифосовского. Упомянуть о нем следует не потому только, что за время своей профессуры он выпустил 34 поколения русских врачей и хирургов. Басов был выдающимся техником-виртуозом. Он проделал и опубликовал некоторые хирургические работы, значительно опережавшие соответствующие западно-европейские исследования, давшие их авторам мировое признание. Но, помимо этого, фигура и клиника Басова ярко характеризуют московскую хирургию в годы, предшествующие листеровской антисептике, что необходимо представить себе, дабы понять один из главных секретов успеха и блестящего расцвета хирургии в Москве при Склифосовском. Наконец, помянуть добрым словом Басова побуждают и другие чувства. Этот терпеливый труженик, по словам Склифосовского, на всю жизнь сохранил суровый вид и угрюмую, порой даже мрачную внешность может быть, как неизгладимый отпечаток тяжелого детства и тяжкого жизненного пути, пройденного для достижения университета. И прав был Склифосовский, когда, заняв кафедру покойного своего учителя и читая вступительную лекцию 10 сентября 1880 г., он отдал дань своему предшественнику и при этом сказал: «На арене самобытности, самопознавания и самодеятельности приобретает свою долю только тот народ, который умеет ценить своих общественных деятелей и дорожит наследством, ими завещанным».
Василий Александрович Басов родился в Орле в 1812 г. в семье мещанина и очень рано осиротел. Школьное и гимназическое образование он получил в родном городе благодаря заботам своего слепого деда. А с 15-летнего возраста он тяжким учительским, трудом зарабатывал средства, чтобы выкупиться из податного мещанского сословия и пробраться в Москву в университет. В 1829 г. он получил, наконец, необходимое «увольнительное свидетельство орловского мещанского общества» и с грошами, собранными за два года учительства, поступил в Московский университет.
В 1833 г. Василий Александрович получил звание лекаря, в 1835 г. — медико-хирурга, а в 1841 г. он был удостоен степени доктора медицины и хирургия, защитив диссертацию на тему «De lithiasi vesicae urinariae in genere et in specie de extractione calculi per sectionem perinei». В 1846 г. он стал профессором.
Из девяти его печатных работ, кроме диссертации, упомяну лишь две. В ноябре 1842 г. В. А. Басов сделал доклад в Московском обществе испытателей природы: «Замечания об искусственном пути в желудок животных». Работа эта напечатана в 1843 г. в Петербурге в «Записках по части врачебных наук». Она опубликована и на французском языке. В этой работе дается экспериментальное обоснование гастростомии и в ней же ясно ставятся показания для подобной операции на людях, «когда естественный путь для принятия пищи закрыт или загорожен наростами, опухолями и пр., и при лечении полипов, вырастающих в нижней части пищеприемника, в полости желудка, и при других болезнях, причисляемых к неизлечимым».
Выдающийся успех Басова на год опередил сходные работы Блондло во Франции и Уотсона в Америке. На человеке первая безуспешная гастростомия была сделана Седило в Страсбурге в 1849 г. Лишь в 1856 г. Вернейль первым получил успешный исход у человека. В России первая гастростомия была сделана в Москве В. Ф. Снегиревым.
Вторая замечательная работа Басова, опубликованная в том же петербургском журнале и тоже в 1843 г., представляет гораздо больший интерес с точки зрения военной хирургии, ибо является самой ранней и блистательной попыткой применения гипса для лечения перелома. Работа была озаглавлена «Новый прибор для лечения перелома заднего отростка локтевой кости». После безуспешного лечения одного случая поперечного отлома локтевого отростка бинтованиями и по Дюпюитрену, и по Куперу, и по Ванденбургу Басов выпрямил руку, сблизил отломки и, уложив в приспособленный ящик, залил разведенным гипсом. Успех получился полный, и Басов тогда же указал на достоинства гипса для необходимой иммобилизации при лечении переломов.
Пусть этот блестящий случай Басова опубликован как казуистика. Но он полностью предвосхищает на целых 10 лет не только публикацию Матисена, но и вышеупомянутые работы Пирогова по лечению переломов гипсом.
