Александр Боханов - Григорий Распутин. Авантюрист или святой старец
Распутинский феномен словесного воздействия невозможно было пересказать. Не случайно Императрица в письмах Мужу, описывая встречи с «дорогим Григорием», цитировалалишь его телеграммы, но никогда — устное слово. Она признавалась, что «трудно передать сказанное им — слова недостаточны и нужен сопровождающий их дух, чтоб осветить их».
Из того факта, что Николая II радовали встречи с Распутиным, носившие характер духовной беседы, никоим образом не следует, что Монарх готов был слышать из уст Григория разговоры и на другие, в первую очередь политические, темы. Констатацией духовной привязанности нельзя подтверждать и популярный тезис о «несомненном закабалении» Царя. Несмотря на близость Распутина к Монарху, никаких политических возможностей он не имел.
Генералу П.Г. Курлову Царский Друг однажды в сердцах признался, что «иногда целый год приходится упрашивать Государя и Императрицу для удовлетворения какого-нибудь ходатайства».
Воздействие Распутина на Царицу было сильнее, чем на Государя. Она верила в него как в молитвенника-чудотворца. Суждения света о нем для Нее не имели никакого значения. Она разделяла мнение Друг», что аристократическое воспитание очень ограничивает кругозор людей, исключает природную естественность.
«Большая половина сего воспитания, — размышлял Распутин, — приводит в истуканство, отнимает простоту. А почему? Потому, во-первых, не велят с простым человеком разговаривать. А что такое простой человек? Потому что он не умеет заграничные фразы говорить, а говорит просто и сам в простоте живет, и она его кормит, и его дух воспитывает и мудрость».
Царица не только слушала, но и нередко просила его советов. Она хотела знать не только трактовку тех или иных православных догматов и традиционных норм, но и искренне желала знать настроение простого народа, понять его чаяния и надежды. Кроме Распутина, того Ей никто не мог объяснить, никто не мог открыть невидимый, незнакомый и заповедный Русский Мир.
Только Распутин нес в Царскосельские покои голос земли, голос народа. Царица ни минуты не сомневалась, что лишь такой необыкновенный человек, молитву которого слышит Всевышний, способен дать правильный совет, объяснить, что хорошо, а что плохо по понятиям истинно христианским.
Вступив на стезю государственного служения, Александра Федоровна стала видеть в Распутине своеобразного эксперта по определению чистоты помыслов и искренности монархических чувств государственных мужей. Он ведь провидец и может узнать и понять то, что простым смертным не дано разглядеть! «Он наша опора и помощь!» — восклицала Царица в письме.
Здесь мы подходим к кульминационному пункту «Распутиниады», к самой драматической главе последнего Царствования — участию сибирского крестьянина в государственных делах. Существовало ли подобное явление вообще?
Конечно, Распутин никаким «правителем» и даже «соправителем», как о том писали и пишут до сих пор, не был ни одной минуты. Это все из области исторических мифологем. Однако в качестве «эксперта по душевным качествам» касательство к делам государственным имел. Это почти исключительно замыкалось на область перемещений в среде чиновной служилой иерархии.
Какова же была, так сказать, «техника назначений» и кого конкретно можно отнести к распутинским «креатурам»? Согласно распространенным представлениям, «аспирант» на ту или иную должность заручался содействием Распутина; тот прямо или через Вырубову сообщал имя кандидата Государыне. Та же, в свою очередь, начинала воздействовать на Царя и «добивалась желанного результата». Такова самая распространенная и совершенно бездоказательная схема.
Передаточно-рекомендательный дуэт Распутин — Вырубова существовал на самом деле. Об этом очень быстро стало широко известно, и оба оказались в эпицентре карьерных интересов, устремлений и желаний многих и многих, старавшихся на них воздействовать со всех сторон. Они должны были как-то реагировать и реагировали. В силу своего понимания, высоко оценивая «добрых и смиренных», ненавидя «злых и гордых».
Такой подход в общем-то отвечал критериям и Александры Федоровны, на усмотрение которой порой и предлагались уже прошедшие «отбор» у Вырубовой и Распутина. Но это касалось лишь тех, кого Царица сама не знала. Если же Она имела представление о человеке, то от «дорогого Григория» («провидческие» способности Анны Она в расчет не принимала, так как была невысокого мнения о них) требовалось уже не оценивать его, а лишь удостоверить душевные качества. После того как выбор был сделан и Императрица убеждалась, что рекомендованный действительно достоин назначения, так как добр, искренен, порядочен и верен, Она с присущей ей решимостью начинала поддерживать такого человека.
Из сказанного отнюдь нельзя делать вывод, что Император лишь слепо «штамповал» предлагаемых кандидатов. Такого никогда не случалось. Николай II вынужден был считаться со многими обстоятельствами, о которых Царица или не знала, или которым не придавала должного значения.
Рекомендации «дорогой Алике» и мнение Григория для Николая II имели значение, но их желания и просьбы никогда автоматически не становились волей Монарха.
Для Александры Федоровны не являлось секретом, что Ее обожаемый Супруг далеко не всегда принимал к сведению, а уж тем более к исполнению то, что Она Ему сообщала и кого рекомендовала. Ее усилия добиться желаемых решений и назначений в большинстве случаев оканчивались ничем. Она никогда не сердилась на Ники, лишь порой испытывала печаль, когда узнавала, что Супруг поступил совсем не так, как Она о том просила. В таких ситуациях Александра Федоровна не укоряла Мужа-Повелителя; но снова и снова объясняла Свои цели и устремления, приводила все новые и новые аргументы в пользу чего-то или кого-то.
«Трудно писать и просить за Себя, уверяю Тебя, что это делается ради Тебя и Бэби, верь Мне. Я равнодушна к тому, что обо Мне говорят дурно, только ужасно несправедливо, что стараются удалить преданных, честных людей, которые любят Меня. Я всего лишь женщина, борющаяся за Своего Повелителя, за Своего Ребенка, за двух самых дорогих Ей существ на земле, и Бог поможет Мне быть Твоим ангелом-хранителем, только не выдергивай тех подпорок, на которые Я нашла возможным опереться».
Не желая обижать свою Алике прямым отказом, Супруг в то же время часто не принимал серьезно Ее наставления и рекомендации. Царица это знала и часто в письмах, изложив свою просьбу или дав совет, нередко писала: «Прошу Тебя, не смейся, когда прочтешь это».
Чтобы не «будировать» нежелательную тему, Император нередко просто изымал ее из обсуждения. Порой Царица обращалась к Супругу с многостраничными посланиями, где объясняла, наставляла, призывала, а Царь в ответ нежно благодарил за письмо, но обходил молчанием сюжеты, требовавшие решений, не соответствующих Его собственным представлениям. Иногда Супруга чуть не умоляла Мужа сделать то-то и то-то, но Царь молчал.
