Сергей Михеенков - В донесениях не сообщалось... Жизнь и смерть солдата Великой Отечественной. 1941–1945
Ребята из взвода управления рассказали, как погибло последнее орудие второй батареи.
Когда расчеты уже погибли, комбат подполз к последнему уцелевшему орудию, подтащил к нему несколько ящиков снарядов. Три танка шли на орудие. Он сам и наводил орудие, и стрелял, и заряжал. Два танка успел подбить. Третий начал засыпать орудие снарядами. Так погиб последний артиллерист третьей батареи нашего полка. Фамилию командира батареи я не запомнил.
Глава 12
Связисты
Как-то в статье одного известного военного историка прочитал, что самые губительные катастрофические последствия для советских войск имело отсутствие хорошей радиосвязи. Что ж, спорить с этим трудно, да и незачем. Лето 1941 года – трагическая иллюстрация этого тезиса. Связь между подразделениями осуществлялась посредством «делегатов», то есть связных. Пока боец или офицер связи добежит до НП соседней дивизии… Да если он вообще добежит… Пример потери управления и последующей катастрофы – вяземское окружение 1941 года. Штурмовые группы прорыва зачастую бросались на населенные пункты, занятые своими же войсками, и бились с ними по нескольку часов, пока не выяснялось, что схватились с соседним полком. Не раз слышал от пехотинцев: вот, мол, подошли мы и начали занимать рубеж, окапываться, а связисты уже побежали… Даже стрелкам было в этих обстоятельствах легче. Залегли и начали окапываться. С каждым комом отрытой и выброшенной на бруствер земли шансов выжить становилось больше.
А связисты побежали… Им некогда окапываться. Они должны наладить связь: НП дивизии – со всеми тремя НП стрелковых полков и приданных подразделений: артиллерии, гвардейских минометов, танковых частей и т. д. НП стрелкового полка – с батальонами, пулеметной ротой, минометной ротой. Комбатам нужна связь с командирами рот. И все это должны обеспечить связисты. Радиосвязь в РККА была развита, особенно в начале войны, слабо. Достаточно сказать, что раций не было на танках, на самолетах. Вслепую вела огонь артиллерия. Когда же связисты налаживали устойчивую и надежную связь, у командиров появлялась возможность видеть бой во всех его проявлениях, своевременно реагировать на любую опасность, парировать удары или запрашивать помощи у соседей или в вышестоящих штабах, атаковать тогда и в те места, где противник был особенно слаб. Связь делала более мощными и концентрированными атаки. Связь делала оборону неприступной. Связь помогала окруженным. История Великой Отечественной войны сохранила эпизод гибели в окружении под Вязьмой в апреле 1942 года генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова. Его штабная группа начала плутать по лесам, потеряв направление на выход, именно тогда, когда была утрачена связь.
В этой главе собраны воспоминания связистов – тружеников великой войны.
– В день, когда мы должны были сдавать последний выпускной экзамен в школе, нам, десятиклассникам, пришли повестки в военкомат. Тогда, чтобы мы получили аттестаты, было решено перенести последний экзамен на вечер. Мы сдали его, и тем же вечером, после 21 часа, уехали в военкомат.
Первое военное лето. Дальние подступы к Москве. Такая неразбериха, господи боже мой…
Меня зачислили во взвод связи 51-й отдельной стрелковой бригады. Командиром нашего батальона был капитан Каравай, а комиссаром – старший политрук Круглов.
Отступали. Шли ночами. Днем отсиживались в лесах, под деревьями, чтобы не попасть под бомбежку и обстрел немецкой авиации.
И вот нашу дивизию, как наиболее боеспособную, бросили в контрнаступление. Одну деревню прошли, другую. Немец отходил. И почему они боя не принимали, я не знаю. Видать, невыгодно им было за те деревни цепляться. А уже деревни жег вовсю. Одни печи, бывало, рядами стоят. У печек старухи и дети копошатся. Глядя на них, помню, в горле все стынет. Мои-то тоже в оккупации остались. Как там мать? Как сестры? Отец тоже на фронте. И вот зашли в одну деревню. Деревня целая. Прошли ее уже больше чем наполовину, и вдруг нас встретил сильный пулеметный огонь. Боевое охранение они наше пропустили тихо. Пришлось отойти. А как отходили…
Перебегали от дома к дому, от сарая к сараю, у заборов и отстреливались. Тут и я впервые по-настоящему стрелял по врагу. У меня была винтовка. Лихорадочно, почти ничего толком не соображая, передергивал затвор и палил в ту сторону. Куда палил? Так расстрелял обойму. Зарядил другую. И тут начал прицеливаться. Стал приглядываться вперед, высматривать врага. Ага, вон перебежал и залег, копошится, видать, тоже винтовку к стрельбе налаживает. Надо вперед выстрелить. Прицелился – бах! Немец зашевелился еще сильнее, отполз, откатился. Опытный. Знает, как от пули уходить. Понял, что на мушку попал. Так расстрелял я и вторую обойму. Не знаю, попал в кого, нет. Но стрелял уже осмысленно, без страха.
Из того периода запомнился мне еще один эпизод. Я дежурил у телефона в штабе батальона. Деревня, которую мы занимали, находилась недалеко от леса. Кругом гремело. Снаряды и мины летели со всех сторон и во все стороны одновременно. Бой шел кругом. И вот у нас прервалась связь с пулеметной ротой. Меня послали отыскать и устранить повреждение. Я взял винтовку, противогаз, запасную катушку с кабелем и пошел вдоль нитки. Иду. Редкий лесочек. Пули посвистывают. Но понятно, что шальные, не в меня стреляют. И то хорошо. Дошел до сарая. Впереди дома, где находилась пульрота. В сарае расположилось ее охранение. Порыва линии я нигде не обнаружил. Пошел дальше, к домам. А навстречу уже бегут. Некоторые на лошадях скачут. Я хотел повернуть обратно, к штабу батальона, но и с той стороны, смотрю, тоже скачет несколько всадников, кричат, что немцы уже перерезали дорогу и туда уже не пройти. И тут нас догоняет бричка. В бричке какие-то командиры из штаба бригады. Спрашиваю их: что же мне делать? «Держитесь за нами!» Ко мне подбежали еще двое наших. Легко сказать: держитесь… А как за ними держаться? Они на бричке, а мы – пешие. Они стеганули лошадей, помчались, доехали до леса. А там уже автоматная стрельба. Куда бежать?
Подбежали еще несколько наших. Все перепуганные. Кому охота в плен? Добрались до деревни. Подошли к штабу бригады. Там тоже суматоха, сборы. Готовятся уходить. Какой-то начальник накричал на нас, что мы тут, возле штаба, столпились. А мы чего столпились? Приказа ждем! Нам хоть бы тогда места для окопов указали и задачу поставили: немец, мол, пойдет отсюда, вести огонь, не пускать туда-то. А он вместо этого вызвал охрану, арестовал нас и с каким-то сопровождающим отправил в штаб батальона.
Вот мы идем назад. Конвоир наши винтовки тащит. Весь согнулся, вспотел. Говорит, когда уже за деревню зашли и нас оттуда стало не видать: «Ребята, разбирайте свои винтовки. Я больше не могу». Пришли. Комбату доложили. Комбат нам сразу дело нашел – поставил штаб охранять. Ожидали прорыва немцев. Но они не прорвались.
