Юрий Сушко - Юрий Михайлович Сушко Я убил Степана Бандеру
Им внушали: человек боится смерти. Странно, конечно, потому что она неизбежна. Каждый прожитый день приближает тебя к могиле. Медленно, но верно. Каждый день рождения, который ты радостно празднуешь, — это ступенька чёрной лестницы, которая ведет «туда». Смерть — самое простое решение всех проблем. Самое лучшее решение. И самое распространённое.
Через два года, к июлю 1954 года, он уже знал, кем станет завтра, — Йозефом Леманом, круглым сиротой, тем, кто на самом деле уже покоился в сырой немецкой земле.
Я постепенно убеждался в правильности советского режима и всё больше проникался мнением, что я всё это делаю на благо советского народа… Я был убеждённым коммунистом, я всё делал по политическим убеждениям…
Из протокола допроса Б. Сташинского в ходе дознания.
Сентябрь 1962 г.
«Святая троица» и «двойкари»
После гибели верного друга и соратника Романа Шухевича Степан Андреевич чувствовал себя неуверенно и одиноко. «Молодая поросль» сумела протащить на вакантное место представителя Провода на украинских землях своего человека Васыля Кука, который стал в определённом смысле противовесом главному Проводнику. Бандера ощущал, что его постепенно оставляли старые товарищи, с которыми связывали годы борьбы, подполья, судебные процессы, тюрьмы. Отошёл от политической деятельности и занялся исключительно литературным трудом и издательским бизнесом первый Проводник Краевой экзекутивы Богдан Кравцив. Наукой увлёкся видный оуновец Владимир Янив. И даже один из ближайших друзей Степана Андреевича, бывший его заместитель Мыкола Лебедь перебрался в Америку и основал в Нью-Йорке «Исследовательско-издательское бюро „Пролог”», которое занималось сбором и анализом всевозможной информации об Украине. Главное — они безнадежно пали духом, разочаровались, осознавая бесперспективность бесконечной войны. Их даже перестали интересовать теоретические воззрения вождя!
А ведь Степан Андреевич в своей очередной работе «Перспективы украинской революции» ставил вполне конкретные цели и задачи на годы вперёд: «Украинский национализм категорически отбрасывает и борется как с московским большевизмом, коммунизмом, так и с любым устремлением возвратить состояние национально-политического и общественно-экономического угнетения белой или какой угодно другой Россией или другими оккупантами. Те социальные отношения, которые были навязаны Украине прежними оккупантами, как и любая попытка их возобновить, находят в украинском национализме непримиримого врага. Наша цель есть построение в Украинском Государстве своего собственного общественного строя, в соответствии с потребностями и желаниями всего украинского народа, что обеспечит украинской нации наилучшее развитие, всем гражданам Украины — полную свободу, справедливость и благополучие. Тут украинский национализм идёт собственным путём, беря за основу решающие критерии: украинский народ, украинская семья, природные данные, жизненные условия и потребности Украины. Из чужих примеров и достижений украинский национализм берёт лишь то, что отвечает интересам украинского народа. Из прошлого берёт он те ценности, которые создавал сам украинский народ в свободном своём развитии и которые отвечают современной жизни и её уровню. А всё то, что навязано ему чужим господством против его воли и устремлений на протяжении целого исторического развития, как ранее, так и в последнюю четверть века, отбрасывается…»
В зреющем конфликте оппозиционеры, прежде всего, не соглашались с вождём в двух вопросах. Это — идеология освободительной борьбы, а также будущее социальное устройство украинской державы. Перспективы «несогласные» видели в воплощении… Марксовой идеи о создании бесклассового общества, в котором будет ликвидирована всякая частная собственность, почти как при коммунизме. Дескать, ныне на Украине всё нормально, хорошо, беда только в том, что верховодят москали, а не украинцы. Достаточно только сбросить диктат Кремля, московского Хрущёва заменить на украинского Хруща, и жизнь станет прекрасной и удивительной.
Подобные «марксистско-ленинские» постулаты предлагалось внедрить и в идеологической сфере. Оппозиция требовала отбросить идеалистическое мировоззрение и признать материализм высшим достижением философской мысли, полностью отлучить политическое движение и всю общественную жизнь от религии и добиться равного распространения атеизма наряду с обучением религиозным догмам.
На деле своё наступление раскольники повели по-оппортунистически. Украинцам на чужбине твердили, что провозглашаемые ими идеи — это современные политико-программные позиции украинского революционно-освободительного движения на родных землях, а потому эмиграция непременно должна принять их как свои, если желает сохранить духовное единение с родиной. Оставшимся на порабощённой Украине единоверцам внушали, что именно их взгляды на сегодня являются самыми передовыми во всём западном мире и большинство эмигрантских кругов ОУН принимает их.
Бандера понимал, что подобные «телодвижения» грозят полным разложением всего движения, поэтому жёстко пресекал любые попытки «идейного перерождения и инакомыслия». Он напоминал, что «ОУН стремится к благополучию целого украинского народа и всех граждан Украины, а не какой-то одной части, общественного слоя и так далее… Внутриукраинская политика ОУН есть и всегда должна быть освободительной, а не партийной…».
В конце концов конфликт между Проводником и оппозицией был вынесен на рассмотрение конференции Заграничных частей ОУН, которая состоялась всё в том же Миттенвальде. Более искушёный в оргвопросах Степан Бандера блестяще подготовился к этому мероприятию, и большинством голосов деятельность оппозиционеров была гневно осуждена. Им предложили возвратиться на верный путь и «проявлять дисциплинированность в рамках Организации».
Однако сразу же после конференции «еретики» отозвали своё гарантийное письмо, в котором заверяли, что они подчинятся решениям конференции, какими бы они ни были.
Степан Андреевич отчётливо понимал, что идейные противники стремятся подточить годами возводимый им самому себе бронзовый постамент. Он публично заявил о том, что оппозиционеры «перешли с националистических позиций на социалистические. Они не только от своего имени предлагают социалистические тезисы, но, что ещё хуже, упорно распространяют среди украинской эмиграции и перед иным миром фальшивые сведения, будто бы украинское революционно-освободительное движение, и в частности ОУН, на украинских землях также выдвигает чисто социалистическую программу, и именно в её духе ведёт освободительную борьбу». Лев Ребет в своем журнале «Современная Украина» без устали твердил, что ОУН на украинских землях имеет чисто социалистическую ориентацию, «в конце концов так же, как все украинские группировки, за исключением гетманцев, а потому, дескать, и Заграничные Части ОУН… должны изменить свои программные позиции, сориентировать их в направлении программы т. н. „идейного коммунизма”».
