Максим Свириденков - Полковник Касаткин: «Мы бомбили Берлин и пугали Нью-Йорк!». 147 боевых вылетов в тыл врага
Глава седьмая
Создание Ракетной армии
Наша 50-я Воздушная Армия Дальней Авиации все время получала новую технику и вооружение. В середине пятидесятых в полки начали поступать реактивные бомбардировщики «Ту-16», расширялся не только самолетный парк, но появлялись все новые и новые полки и аэродромы: Тарту, Остров, Шайковка и многие другие. Думаю, после моих рассказов о том, что происходило на Севере, вам понятно, почему происходило такое форсированное развитие авиации. Мы должны были быть готовы к достойному ответу Америке, если «холодная война» перерастет в «горячую». В результате перед дальней авиацией встали абсолютно новые задачи: освоение последней реактивной техники, освоение дозаправки в воздухе, учения с оперативным перебазированием на новые аэродромы и бомбометанием на полигонах. Кроме того, появлялись самолеты-носители ядерных бомб.
Летая по новым маршрутам, я видел, как к концу пятидесятых в обстановке строгой секретности в нашей армии начали создаваться авиационные полки, вооруженные ракетами дальнего действия. Между тем расформировывался ряд авиационных полков с самолетами «Ту-4», которые перегонялись на списание. Мне все чаще приходилось летать с Добышем в Москву, и уже по этому обстоятельству и по его задумчивому настроению я мог судить, что впереди большие перемены.
Так и получилось. Новый отсчет времени пошел, когда внезапно в конце августа 1960 года меня подняли по тревоге, и я в очередной раз вылетел с Федором Ивановичем в столицу. Он был чем-то чрезвычайно озабочен и даже не зашел ко мне в кабину, а весь полет занимался какими-то бумагами. Более того, посадка была назначена в Кубинке, а ведь обычно мы садились на аэродроме дальней авиации в Астафьево. Федор Иванович уехал, а на следующий день в назначенное время к самолету подкатило несколько черных «Волг», и группа военных вместе с нашим командующим поднялась на борт. Мы сразу же запросили вылет.
Минут через пятнадцать после выхода из московской зоны Федор Иванович зашел в мою кабину и, как всегда, сел на правое пилотское сиденье. Вид у него был возбужденный и сосредоточенный. Через некоторое время он передал управление мне, повернулся в мою сторону и сказал: «Вот что, Касаткин, я тебе расскажу одну новость, она пока что совершенно секретная, хотя завтра ее будут знать многие, и всем в соответствии с этим придется действовать, в том числе и тебе. Сегодня меня назначили исполняющим обязанности командующего 50-й Ракетной армии Ракетных войск стратегического назначения на базе нашей Воздушной армии, которая станет авиационным корпусом. При штабе Ракетной армии будет отдельная авиационная эскадрилья. Вот я тебе и предлагаю, принять командование и начать формирование этой эскадрильи». Долго не раздумывая, я согласился.
В ближайшие дни после этого меня вызвали в отдел кадров, а в штабе уже полным ходом шли перемены. Делили все: полки, дивизии, гарнизоны, людей, помещения, и это было только началом. Весь 1960 год и последующие годы возникали совершенно неожиданные гарнизоны и воинские части, формировались новые подразделения и расформировывались старые. Сотни офицеров с предписаниями в карманах ехали к новым местам службы. Перемещались по железной дороге воинские команды с нехитрым солдатским скарбом. Все находилось в движении. Словом, начала создаваться 50-я Ракетная армия, какой никогда раньше не было, и никто еще не знал, какою ей быть.
Чтобы задуматься о происходящем, времени у меня не оставалось. Когда я познакомился со штатным расписанием, то у меня голова пошла кругом. На мои плечи ложился отряд вертолетов, отряд легких транспортных и отряд средних транспортных самолетов, ТЭЧ (техническая эксплуатационная часть), рота обслуживания… И везде требовались люди и помещения, а в наличии не было ни того, ни другого.
Наконец, был назначен начальник штаба, а мне предложили три самолета с экипажами, двенадцать человек авиаспециалистов и две большие комнаты в бывшей ремонтной мастерской авиаоборудования. На аэродроме были определены места стоянок на пятнадцать самолетов и вертолетов и два взорванных еще немцами ангара под ТЭЧ и мастерские. Я отобрал рабочие экипажи: на самолетах «Ли-2» экипажи Коннова и Миляева и, конечно, мой экипаж на «Ил-14». Мне сразу объявили, что в городе Ряжске расформирована авиационная часть и в ближайшие дни мне надо туда вылететь и создать свою эскадрилью за счет этой части. Можно было забирать всех и все, что понравится и может пригодиться. Для этого со мной вылетели помощник из отдела кадров, специалист организационно-мобилизационного отдела и, конечно, политработник, ведь отбирать надо было более сотни человек, да еще технику, оборудование, инструмент и контрольные приборы. Словом, для перебазирования требовался небольшой железнодорожный эшелон.
Когда мы прилетели в Ряжск, нашу приемную комиссию давно уже ждали. Ждали все: и солдаты, и офицеры. Каждый знал, что востребованы будут далеко не все, многим придется ехать в другие части, неизвестно куда и на какие должности. Мы провели общее офицерское собрание, где довели до всех наши потребности и пожелания. Больше всего пошло разговоров, когда узнали, что у нас в штате имеются вертолеты и легкие транспортные самолеты «Ан-2» и на всех надо летать, все необходимо обслуживать.
После собрания мы приступили к персональному отбору личного состава и первым делом руководителей подразделений и служб. Заместитель по политчасти дал нам очень четкую и подробную характеристику каждому, что значительно облегчило работу. Сразу были отсеяны пьяницы и хулиганы, а также те, кто имел партийные взыскания, да еще мы сразу отбраковали несколько очень слабых, только что прибывших из училища летчиков и штурманов.
Затем мы побеседовали с инженером, командиром части и командиром батальона аэродромного обслуживания. После всего этого процесс укомплектования упростился. Получив согласие майора Денисова принять должность инженера эскадрильи, я уже совместно с ним начал обсуждать инженерно-технические вакансии, прежде всего начальника ТЭЧ и инженеров по специальностям: прибористов, электриков, радистов и эксплуатационников. Всем офицерам, с которыми беседовали, мы настоятельно рекомендовали отбирать солдат-специалистов, которые поедут с ними в Смоленск. А также сортировать, паковать, а в дальнейшем и грузить в вагоны все наземное оборудование и необходимые приборы, машины, верстаки. Я им так и сказал: «В Смоленске ничего нет, что с собой привезете, с тем и будете работать!»
Самые долгие переговоры у меня получились с батальоном обслуживания. Командир батальона идти с понижением отказался и порекомендовал мне своего командира роты капитана Говоруху. Этот Говоруха оказался весьма толковым специалистом. Он сразу начал формировать все требующиеся службы с личным составом и необходимой техникой. Так что по прибытии нам не пришлось искать ни снеготаски, ни катки, ни воздушные баллоны, ни маслозаправщики. Все, в чем мы нуждались, было под руками.
