Григорий Речкалов - В небе Молдавии
Матвеев искоса поглядывал на приоткрытый полог- за ним шифровальщик колдовал над телеграммой из штаба дивизии. Телеграмма тревожила Матвеева. Он знал, что противник начал новое наступление. Сосредоточив около двадцати с лишним дивизий и бригад, к вечеру 3 июля румыно-немецким войскам удалось захватить плацдармы на левом берегу Прута восточнее Ботошани и Ясс.
Коротка летняя ночь. Не успеют на горизонте разыграться беспокойные отблески багрового заката, как засеребрится под луной земля, а там, глядишь, и восток запламенеет.
Матвеев глянул на часы. Пора будить летчиков, а боевая задача только принимается.
- Сулима, скоро расшифруешь?
- Не все еще передали сверху, товарищ майор. Начальник штаба снова сосредоточился над бумагами.
- Павленко, кто составлял данные о потерях?
К столу подбежал маленький круглолицый воентехник.
- Почему младшие лейтенанты Рябов и Довбня в графе погибших?
- Они не вернулись с задания и сведений о них...
- Так и укажи, - резко перебил Матвеев, - не вернулись с боевого задания.
- Товарищ майор, - тонким срывающимся голосом крикнул из-за полога шифровальщик. - Немецкие танки прорвались на Бельцы. Читайте.
Замерла, над клавишами рука машинистки, смолкла чечетка телеграфиста, даже радиоприемник, словно пораженный известием, перестал издавать писк.
Заметив встревоженные лица, начальник штаба быстро овладел собой.
- Медведев, ты почему здесь? Живо за летчиками! А вы что тут торчите? Марш за работу!
Нетвердо стукнула машинка, перекликнулся с ней телеграф. Деловая суета снова охватила командный пункт.
Матвеев потер лоб, припоминая, что же еще нужно сделать до приезда командира и летчиков. Веки налились тяжестью. Сказывалось недосыпание. Майор вышел на свежий воздух.
Было очень рано, но рассвет уже решительно расталкивал звезды, высветлял темноту. Матвеев расстегнул ворот гимнастерки и долго шумно плескался под рукомойником. И когда подъехала командирская "эмка", уже был свеж и подтянут.
- Новости с передовой есть, Александр Никандрович? - поздоровавшись, озабоченно спросил Иванов.
- Тревожные, Виктор Петрович. Немцы в нескольких местах прорвали нашу оборону; крупные танковые силы продвигаются в глубь Бессарабии. Пойдемте посмотрим по карте.
- Линия фронта, Виктор Петрович, на сегодня выглядит так, - начальник штаба указал карандашом на два красных выступа, направленных остриями к востоку от Ботошани на северо-восток, по направлению к Бельцам. Фашистская авиация на этих направлениях вела интенсивную разведку, мелкими группами "юнкерсов" и истребителей наносила удары по обороняющимся войскам и подходящим резервам.
- Да, положеньице тревожное, - задумчиво произнес командир полка. По-видимому, у немцев самые решительные намерения.
- Сегодня они будут осторожнее. Вчера наши ребята дали им жару. Матвеев начал загибать пальцы на руке. - Светличный сбил одну "каракатицу"; Кузя непутевый, - глаза майора подобрели, - двух завалил. Вот ведь, чертяка, здорово дерется. Кто же еще сбил разведчика?
- Федя Шелякин.
- Верно. Шелякин стукнул "мессера", Мочалов - "юнкерса". У него это первая победа - надо поздравить парня.
Матвеев подал очередной документ.
- Боевая задача на сегодня. Посмотрите: тут и штурмовки, и прикрытие войск, и сопровождение бомбардировщиков, и воздушная разведка. Даже резерв выделить приказали. Словно мы не полк, а дивизия целая.
- Черт знает что, - поморщился Иванов. - Опять полк по частям разрывают. О чем они только думают?
- Я говорил по телефону с начальником штаба дивизии, просил часть задач снять и дать только одну-две - мы бы и выполнили их лучше. Знают ведь - сил у нас в обрез, - Матвеев махнул рукой, - ни в какую! Разругались только.
- Да, очень тяжело. - Иванов вздохнул.
- В том-то и дело. А в случае чего... - Матвеев красноречиво провел рукой по горлу. - Понимаешь? Мы же в ответе.
- Что предлагаешь?
- Я вот прикинул... - начштаба протянул командиру график. Посмотрите. А вообще, переговорите с генералом...
- Не поможет, Александр Никандрыч. - Иванов закурил. - Как с погодой?
- Неважную обещают, Виктор Петрович. - Матвеев подал прогноз. - Сейчас вызову синоптика.
Шумно вошли командиры эскадрилий, их заместители, инженер.
- Подходите, товарищи, поближе, - пригласил всех командир.- А то у нас ведь иногда до летчиков не только обстановку на земле, но и задание на вылет вовремя не доводят. О техническом составе и говорить нечего.
Иванов обратил внимание и на другие недостатки и предупредил:
- Немецкая авиация особой активности в эти дни не проявляла. Может, из-за погоды, но, скорее всего, по другим причинам. Они что-то замышляют. Надо быть готовыми ко всяким неожиданностям.
* * *
В этот раз синоптики не обманули. С утра стороной прошумела гроза. За ней низкие, слоеные тучи рассыпались теплым мелким дождем. С небольшими перерывами моросило и весь следующий день. Аэродром изрядно подмок.
Как только выдавались редкие проблески, мы наверстывали упущенное: прикрывали обороняющиеся войска, штурмовали переправы, уничтожали вражескую технику, громили обозы.
В один из таких проблесков наша группа взяла курс на запад. Впереди шло звено Кондратюка, за ним я вел звено истребителей.
Немного выше и в стороне нас прикрывало звено Лени Крейнина. Одним из его ведомых был Борис Комаров.
За Днестром погода ухудшилась. Мелкий бисерный дождь затуманивал козырек кабины, облачность прижимала к земле.
У Кондратешт мы чуть не обстреляли своих. Колонна отступающих взбиралась по раскисшей дороге на вершину холма. Люди двигались беспорядочно, многие разбрелись по обочинам, некоторые подталкивали повозки. Никаких опознавательных знаков для авиации - да им в те дни было, наверное, не до этого.
В стороне кружил под облаками "ПЗЛ-24".
Все это я рассмотрел, пролетая вдоль колонны на малой высоте. В этот момент Кондратюк начал заводить своих летчиков на штурмовку. Я выскочил наперерез ему, отчаянно замахал крыльями, отвлек.
И сразу за высотой, там, где лощина круто поворачивала на северо-запад, мы увидели противника.
Вся лощина кишела мотоциклистами, танками, автомашинами. Нескончаемая колонна солдат тянулась насколько хватало глаз.
"Да, соотношеньице не в пользу отступающих, - подумал я. - Должно быть, "каракатица" наводила их на нашу пехоту. Но где же она?"
Наши "ишачки", однако, уже совершили суд правый: на самой вершине холма, среди спелых хлебов, чадили догорающие останки разведчика.
Вокруг нас внезапно забелели разрывы, точно коробочки хлопка раскрылись. Огненные звездочки, как при автогенной сварке, сыпались и сыпались в нашу сторону.
