Андрей Шляхов - Андрей Миронов и его Женщины ...и Мама
А как же его роли, а кино? На это, как выясняется, и уходит «свободное время».
— Вообще-то я не умею отдыхать, — признаётся Андрей Миронов. И на вопрос о том, как собрался провести отпуск, отвечает, что потратит его на съёмки в очередном фильме»[48].
В приведённом отрывке почему-то не упомянута роль Чацкого, сыгранная Андреем на сцене Театра сатиры. Хорошо сыгранная, выразительно и нестандартно.
«Горе от ума» ставили, что называется, «с приключениями». Сначала Плучек отдал роль Софьи Екатерине Градовой (к тому времени уже расставшейся с Мироновым). Чуть ли не перед самой премьерой режиссёр заменил Градову на актрису Татьяну Ицыкович. Заменил, несмотря на то что на протяжении всего времени репетиций вроде бы был доволен игрой Градовой и даже хвалил её. Сама Татьяна изначально репетировала роль служанки Лизы, когда Плучек поменял актрис местами, Градова играть Лизу отказалась, считая, что не справилась бы с ней.
Многие видели причину столь внезапной перестановки в чувствах, которые якобы испытывал Плучек к Ицыкович, но находились и такие, кто замечал несовпадение режиссерской и актёрской трактовки роли Софьи. Плучек делал ставку на эмоции, а Градова уповала на интеллект. Они заранее решили с Андреем (развод не помешал их совместной работе), что Софья должна быть умной. Ицыкович, актриса эмоциональная, с так называемой «открытой» подачей роли, в роли Софьи устроила Плучека куда больше Градовой.
Едва утих скандал (а это был действительно скандал) с ролью Софьи, как разгорелся другой, с участием Татьяны Пельтцер. Вот что рассказывала актриса Ольга Аросева, она же пани Моника из «Кабачка „13 стульев"»: «Пельтцер-актрисой я всегда восхищалась и очень страдала, когда она ушла. Пустяковая ссора с Плучеком на репетиции началась из-за взаимной грубости, а переросла в грандиозный скандал, в разрыв с замечательной актрисой, которая театру была очень нужна и которую сам Плучек высоко ценил, хотя и не был ей творчески близок.
Шла последняя перед премьерой репетиция спектакля „Горе от ума". Не занятая в нём, я слушала в своей гримуборной радиотрансляцию сцены бала у Фамусова. Вдруг в плавное и слитное течение грибоедовского текста ворвался раздражённый вопрос Пельтцер: „Куда мне идти?" Плучек недовольным голосом, потому что прервалась репетиция, ответил, что идти она может куда захочет.
Она ещё более раздражённо, вызывающе даже спрашивает: „А куда мне сесть?"
Он, взорвавшись, отвечает: „Ну, конечно, вы должны быть в центре, а остальные — вокруг… Между прочим, здесь ещё и Чацкий, и Софья есть! Вы конечно, не заметили?" (Чацкого играл Андрей Миронов, а Софью — молодая, очень талантливая актриса Татьяна Ицыкович, которую Плучек особенно любил и всячески выдвигал.)
Что тут началось! Следовал текст не по Грибоедову, который я повторить не решаюсь. Кричит она. Кричит он. Оба словно обезумели. Понимаю, что сейчас Татьяна репетицию бросит и со сцены уйдёт. Бегу вниз, в вестибюль, чтобы ее встретить. Схватила с вешалки своё и её пальто. Жду. Она спускается. Тоже бегом. Я пытаюсь её одеть, увести из театра. А она, ещё докрикивая, вдруг поворачивает обратно, рвётся из моих рук — договорить Плучеку то, что не успела. Я её умоляю ехать домой. А по трансляции голос: „Аросеву немедленно на сцену!". Это чтобы Пельтцер заменить в спектакле.
Выбежал Миша Державин в костюме Скалозуба: „Ольга Александровна, уходите немедленно, Плучек вас репетировать зовёт". Мы с Пельтцер выскочили из театра. Тут актер Козловский сбегает по ступенькам служебного входа, догоняет нас: „Ольга Александровна, вас зовет Валентин Николаевич". Я понимаю, что, если пойду на сцену репетировать Хлестову, Пельтцер больше не переступит порога нашего театра. Кричу на Козловского: „А если бы я в метро спустилась, ты меня и с эскалатора бы снял?! Нету меня, понимаешь, нету!"
Сели в такси, я умоляю Татьяну успокоиться. А она только и повторяет, как в затмении разума: „Я к Марку Захарову пойду! К Марку пойду, к Марку…" Кое-как довезла её до дому, а утром звонок: „Ольга, дай мне твою машину. Я поеду жаловаться в министерство". У меня тогда „жигулёнок" был с водителем. Вместе с шофером я поехала к ней. И опять мы по Москве два часа катались. И снова я её уговаривала, но не отговорила. Она к Марку Захарову в Ленком ушла»[49].
Татьяна Пельтцер ушла в Ленком, прослужив в Театре сатиры тридцать лет (она пришла сюда в 1947 году).
10 декабря 1976 года состоялась премьера спектакля «Горе от ума», в котором Миронов сыграл Чацкого, Анатолий Папанов — Фамусова, Татьяна Ицыкович — Софью, Александр Ширвиндт — Молчалина, Михаил Державин — Скалозуба, Ольга Аросева — Хлестову, Роман Ткачук — Загорецкого. Александр Левинский — Репетилова.
Плучек однажды признается, что он ставил спектакль, «опьяняясь гениальностью Грибоедова».
Чацкого было принято отождествлять с Грибоедовым и играть с налётом романтики, этаким пламенным революционером. У Миронова образ Чацкого получился без пафоса и романтики. Он играл просто, спокойно, но искренне и оттого очень убедительно, играл умного и порядочного человека, волею судьбы оказавшегося в окружении подлецов всех мастей. Постановка вообще получилась очень актуальной, современной, особенно с учётом того, что вышла она в самый канун юбилея Генерального секретаря Леонида Брежнева, когда создавалось впечатление, что буквально вся страна рассыпается в славословиях своему «вождю».
Известный театровед Любовь Фрейдкина писала об игре Миронова и обо всей постановке в целом: «Играя Чацкого, Андрей Миронов не надевал очки, не подбирал особый грим, чтобы походить на Грибоедова. Он не отождествлял Чацкого с Грибоедовым, как делают иногда в школьных сочинениях. В исполнении роли раскрывалась вся якобы хрестоматийная, но до конца не разгаданная пьеса и сам автор с его надеждами, превратностями изменчивой судьбы, трагическими прозрениями…
Пьеса, втиснутая в фамусовский особняк, в события лишь одного дня, вмещала проблемы века — ещё не остывший страх перед якобинской диктатурой, расколы и безверие в Петербурге, разжалование в солдаты, тайные собрания и даже Бейрона (Байрона), погибшего в Греции в год окончания „Горе от ума"».
