Линда Ли - Путь бойца: Правдивая история о Брюсе Ли
Конечно, за экраном он мог скинуть с себя рубашку и демонстрировать всем свои мускулы, и все такое прочее, в Гонконге, незадолго до своей смерти, он никогда не давал вам возможность прикоснуться к его душе. Он всегда удерживал вас на расстоянии вытянутой руки, вы всегда были в шаге от встречи с Брюсом Ли, реальным Брюсом Ли. Я думаю, что только тогда вы могли видеть его реального, когда вы видели его, играющим со своими детьми. Тогда все моментально менялось, все было совершенно по-другому].
К концу апреля 1973 года Брюс более или менее решил для себя, что он вскоре вернется жить в Америку, где жизнь была менее напряженной и было больше возможностей, а раза два в год, возможно, будет возвращаться в Гонконг и делать здесь свои фильмы, так как в Гонконге ему было легче все контролировать, там его авторитет был выше, а следовательно, у него было больше свободы в процессе работы над фильмами. Фантастические предложения сыпались на него со всех сторон, как из рога изобилия. Я могу охарактеризовать это время, как время большой неопределенности Брюс часто говорил, что все неудобства, вызванные пришедшей славой и успехом, и постоянное пребывание у всех на виду, приводят к тому, что он начинает быстро терять свою энергию. Хотя все это он воспринимал лишь как добавочный раздражитель, не делая из этого серьезной проблемы, потому что его знания самого себя, того, что ему нужно и как этого добиться, были всегда очень сильны.
Кроме того, он был достаточно проницательным человеком, и это давало ему возможность получать стоящие советы от знающих людей. Тэд Эшли, входящий в совет директоров [Уорнер Брозерс], был его другом на протяжении большого периода времени, ему Брюс написал искреннее письмо сразу после завершения своей работы над фильмом [Остров Дракона]:
[Тэд, в настоящее время мои дела в кинематографе достигли той точки, и я тебе гарантирую, ты будешь крайне удивлен и даже шокирован моими достижениями. Взглянем на происшедшее с точки зрения эффективности, я имею в виду практический бизнес, я надеюсь, что мы будем справедливы и честны, и будем взаимно доверять друг другу, и будем до конца откровенны – я приобрел здесь опыт плохой работы, сотрудничая с некоторыми личностями и организациями Гонконга. Другими словами, я однажды сильно прогорел, и мне это не понравилось. Без Брюса Ли, я определенно уверен, [Уорнер Брозерс], вряд ли бы пострадали, хотя тоже самое, я верю, правомочно и наоборот, а поэтому, и я искренне в это верю, никакие чисто деловые проблемы не помешают нашим человеческим отношениям, и я опять встречу в твоем лице искреннего и честного друга – Тэда Эшли.
Я уверен, что как друг, ты согласишься со мной в том, что, в конце концов, качество, исключительно упорная и целенаправленная работа и профессионализм – это все то, на чем зиждется кинематограф. Мой личный двадцатилетний опыт как в мире воинских искусств, так и в актерском мире, привели в итоге к успешной гармонии между коммерческим искусством привлечения внимания и искренней, артистической экспрессией. Короче, это именно так, и никто не знает это лучше меня самого. Извини меня за мою прямоту, но что поделаешь, такой уж я.
При таких обстоятельствах я искренне надеюсь, что ты, в свою очередь, будешь абсолютно объективным и честным, и тогда наша сделка состоится. Принимая во внимание нашу дружбу, я тяну с ответом десяти рвущим меня на части продюсерам, которые предлагают мне различные соблазнительные контракты, но я жду только нашей встречи.
Послушай, Тэд, мое самое жгучее и постоянное желание – произвести на свет, извини меня за грубость, заебат… художественный фильм, какой когда-либо появлялся на экране.
В заключение я отдаю тебе мое сердце, но, пожалуйста, не отдавай мне взамен только одну свою голову. Я, Брюс Ли, всегда буду чувствовать глубочайшую признательность тебе за твое искреннее участие в моих делах]…
В это время Брюс решил подождать того момента, когда [Остров Дракона] выйдет на экраны, с тем чтобы посмотреть, как он будет принят публикой. Его главным убеждением было найти и работать с людьми исключительно честного отношения к делу и к своему слову, так как он не хотел больше быть обманутым никакими иллюзорными обещаниями и сладкими речами, которыми был переполнен околокинематографический мир. Его главной целью, главным направлением его жизни теперь являлось, прежде всего, улучшение качества своих фильмов, с помощью которых он собирался воспитывать аудиторию и показать людям, что кунг-фу представляет собой нечто большее, чем древний, изощренный вид драки. Он предрекал не слишком долгую жизнь для фильмов, главной темой которых было бы кунг-фу, и в которых было бы слишком много насилия. Он предсказывал, что сумасшествие вокруг них не продлится больше трех лет, и он видел свое собственное будущее в более глубоких произведениях в дальнейшем, сознавая, что рано или поздно он уже не сможет больше удерживаться на привычном ему высоком уровне физических кондиций. Он хотел сконцентрировать все свои усилия на деятельности продюсера и директора фильмов. Тем временем, ожидая реакции публики на [Остров Дракона], он уже работал над сценарием фильма [Игра смерти], намереваясь закончить его, а уже затем принимать какое-либо предложение. Время от времени я просила его хоть немного передохнуть, он всегда обрывал меня на полуслове: [Понимаешь, стоит только сказать себе [я должен расслабиться], как тут же обнаруживаешь, что это требование мешает расслабиться].
Я не думаю, что он почувствовал бы себя намного лучше, если бы на время отошел от дел, поехал бы куда-нибудь попутешествовать или еще что-нибудь в этом роде; в действительности, я уверена в том, что бесполезно было бы даже пробовать. В то время он был убежден в том, что отдыхает прекрасно во время работы, его мозг
был слишком поглощен творческими проблемами, чтобы он мог получить удовольствие, занимаясь чем-либо, не имеющим отношения к его работе. Я знаю, что Джон Саксон однажды выразил суждение о жизни Брюса таким образом, что якобы ЖИЗНЬ Брюса похожа на [раскручивающуюся спираль]. Поэтому он достигает какую-то точку, где для него уже нет никакой цели, и потому ему неизбежно приходится двигаться все дальше и дальше, не представляя, как долог еще будет этот подъем.
В последние месяцы своей жизни он иногда говорил мне: [Я не вижу предела, я не вижу конца тому, как далеко смогу проникнуть в тайны актерского мастерства, в тайны воинского искусства]…
И в то же время он говорил мне: [Я не знаю, как долго я еще смогу выдержать этот бесконечный подъем]. Здесь сказывалось и его постоянное напряженное состояние, и общее его настроение. Я видела его трудности и старалась изо всех сил хотя бы от себя не добавлять ему проблем. Я никогда не устраивала ему скандалов и не требовала его участия во всякого рода тривиальных делах, сознавая, что его мысли сконцентрированы на чем-то по-настоящему важном. И, что касается его настроения, то я не возражала.
