Джаннетт Уоллс - Дикие лошади. У любой истории есть начало
Фидель Ханна, в которого влюбилась Роз-Мари, жил в этой индейской резервации в те периоды, когда не работал у нас, и я попросила его помочь. Я сказала, что к ним едет школьный инспектор и медсестра. Он рассмеялся и покачал головой.
«Едут, чтобы провести инспекцию варваров, — сказал он. — Мой отец рассказывал историю о том, как на протяжении столетий, мужчины хавасу вставали утром, весь день проводили на охоте или рыбачили, возвращались домой, играли с детьми и ночью ложились со своими женщинами. Всем казалось, что жизнь прекрасна. Но потом пришел белый человек и сказал: „А у меня есть следующее предложение“.
Закончилось все тем, что мой отец начал горевать о том, что все это уже в прошлом. Я видел, как такое отношение человека убивает».
Я села на катафалк, взяла с собой Роз-Мари и поехала в Уильямс, чтобы на станции забрать мисс Перл и медсестру Марион Финч. Обе оказались плотными, низкого роста, с огромными ртами и короткими волосами в мелких кудряшках. Я сразу узнала, к какому типу людей они принадлежат. К тем добродетельным людям, которым ничем не угодишь и которые всем недовольны. У них всегда были самые высокие стандарты, и оказывалось, что твои собственные представления перед ними — просто ничто.
Мы ехали на север, и я старалась развлечь гостей рассказом об индейцах. Я сказала, что «пай» на их языке означает «люди». «Хавасупай» означает «люди сине-зеленой воды», «явапай» — «люди Солнца», а «валапай» — «люди высоких сосен». Хавасупай жили в узкой долине на берегах реки Колорадо. Они считали воду святой и бросали в нее своих детей, когда тем исполнялось полтора года.
«До того, как дети познают страх», — объяснила я.
«Вот именно эти обычаи мы считаем очень опасными», — заявила мисс Финч.
Я посмотрела на Роз-Мари и закатила глаза. Она захихикала и закрыла рот рукой.
Через два часа мы добрались до богом забытого и заросшего полынью местечка Хилтоп на склоне каньона. Оттуда вниз шла тропинка до деревни индейцев. Фиделя Ханны не было. Мы вышли из машины, стояли и слушали, как воет ветер. Дамы были очень раздражены непредсказуемостью и необязательностью язычников, которым они приехали помочь. Вдруг появилось несколько молодых индейцев на лошадях. Они были голыми, а их лица были раскрашены. Они окружили нас, начали улюлюкать и угрожающе размахивать копьями. Мисс Перл побледнела, а мисс Финч закричала и закрыла лицо руками.
Главарем всадников оказался Фидель Ханна.
«Фидель, что здесь происходит?» — закричала я.
Фидель подъехал к нам с Роз-Мари и сказал: «Не волнуйся! — Потом он улыбнулся и добавил: — Мы не будем снимать скальпы с белых женщин. У них волосы слишком короткие».
Индейцы начали громко смеяться. Им удалось до смерти испугать дам, и от смеха они чуть не свалились со своих лошадей. Мы с Роз-Мари тоже начали посмеиваться, а наши гостьи были в полном негодовании.
«Всех вас надо отправить в исправительную школу», — заявила мисс Перл.
Фидель кивнул трем из своих друзей, которые спрыгнули на землю и потом пересели вторым наездником сзади своих товарищей. «Вот ваши лошади», — сказал Фидель. Потом он протянул руку Роз-Мари: «А ты можешь поехать со мной». Я не успела и слова вымолвить, как моя дочь уже сидела позади Фиделя Ханны и индейцы галопом ускакали вниз по тропинке.
Мы с мисс Перл и мисс Финч сели на лошадей и неторопливо двинулись вниз. До индейской деревни надо было проехать еще 12 километров, и это путешествие отняло еще полдня. Тропа извивалась и резко шла вниз. По обеим сторонам тропы на стенках каньона были отложения известняка и песчаника, похожие на огромные стопки газет. Несколько лет до этого миссионеры пытались спустить в каньон пианино для того, чтобы индейцы хавасупай могли петь гимны, но музыкальный инструмент сорвался и разбился. Мы прошли то, что от него осталось — разбросанная среди камней груда деревяшек, изогнутых и ржавых проводов и черно-белых клавиш.
Через пару часов мы подошли к бьющему из земли роднику с чистейшей холодной водой. Благодаря наличию воды местная природа сильно отличалась от засушливой местности наверху. Здесь все было зеленым, и в изобилии росли тополя, водяной кресс и ивы. Воздух был влажным и прохладным.
Роз-Мари, Фидель и его друзья ждали нас около ручья. Они отпустили лошадей пастись, а сами лежали на зеленой траве. Мы пошли вдоль ручья, который подпитывался подземными источниками и другим ручьями, и постепенно становился все шире. Через некоторое время мы дошли до места, где на ручье было несколько невысоких водопадов. И потом мы вышли к самому красивому месту, которое мне довелось видеть за всю жизнь. Через расщелину в скале ручей падал с высоты пары сотен метров вниз в озеро, наполненное изумрудной водой. В воздухе висела водяная пелена. Зелено-синий цвет воды объяснялся содержанием известняка, который вымывали воды подземных источников. Смешанный с водой известняк висел в воздухе, и тончайший слой известняка покрывал все вокруг: деревья, кусты и камни тонкой белой корочкой, словно мы были в огромном саду скульптур.
До деревни хавасупай мы доехали ближе к вечеру. В деревне стояли хижины, стены которых были сплетены из веток. Сама деревня располагалась в месте впадения ручья в реку Колорадо. Рядом с хижинами было несколько соединяющихся с ручьем небольших запруд и бассейнов, наполненных изумрудно-зеленой водой. В этих запрудах плескались голые дети. Мы спешились, и Фидель вместе со своими друзьями нырнули в самый большой бассейн.
«Мам, можно я тоже поплаваю?» — спросила Роз-Мари. Ей так хотелось искупаться, что она подпрыгивала на месте.
«У тебя нет купальника», — заметила я.
«Я могу плавать в нижнем белье».
«Ни в коем случае, — влезла в разговор мисс Перл. — Хватит того, что ты ехала на лошади вместе с индейцем».
«Здесь наверняка большие проблемы с гигиеной и санитарией, — добавила мисс Финч, — непонятно, какая зараза в этой воде может плавать».
Фидель показал нам хижину для гостей. Она была маленькой, но на земляном полу могли улечься четыре человека. Мисс Перл и мисс Финч устали и хотели отдохнуть, но нам с Роз-Мари было интересно осмотреть окрестности, и когда Фидель предложил нам показать долину, мы с радостью согласились.
Фидель дал нам свежих лошадей, мы выехали из деревни и поехали вдоль русла реки. С обеих сторон вздымались стены из красного песчаника коконино и розового известняка кайбаб. Узкий участок плодородной земли, зажатый между скалами, возделывали для сельскохозяйственных нужд. Индейцы высаживали кукурузу, и одно растение было расположено на большом расстоянии от другого. Фидель сказал, что раньше хавасупай зиму проводили наверху, где охотились, и возвращались вниз к реке летом для того, чтобы заниматься земледелием. Но вот уже давно все земли наверху стали собственностью белых поселенцев, поэтому хавасупай не поднимаются наверх и живут в долине круглый год. Это одно из самых закрытых и мало изученных мест на всей планете и мало кто знает о том, что здесь живет индейское племя. Собственно говоря, мало кто слышал о племени хавасупай. Фидель показал нам две высокие скалы из красного камня, вырастающие из отвесного склона каньона. Это хранитель племени Виглева, объяснил он. Он добавил, что, по преданию, хавасупаи, которые навсегда покидают свое племя, превращаются в камень.
