Анатолий Елкин - Ярослав Галан
Подобные примеры использования в драме «Под золотым орлом» конкретных жизненных наблюдений можно умножить.
Тема стремления к большому человеческому счастью и гордой человеческой любви проходит через всю пьесу. Она тесно переплетается с идейно-политической проблематикой драмы, входит в нее, дополняет ее и в еще более ярком свете позволяет передать конфликты произведения. «Любовь, мой милый, никогда не заменит мировоззрения», — бросает лейтенанту Бентли майор Петерсон. Эта фраза дает ключ к раскрытию философской проблематики пьесы, к раскрытию в ней темы любви и счастья.
«Любовь никогда не заменит мировоззрения». Бентли кажется, что его «чистая» любовь к Норме — это последняя надежда, без которой он «потерял бы остатки веры и себя». Но, как и все высокие слова Бентли, его фразы о любви — ложь, необходимая ему для поддержания веры в свою порядочность. Как только Бентли приходится выбирать менаду продвижением по служебной лестнице, то есть между счастьем в его понимании, подленьким счастьем карьериста и мещанина, и между чистой любовью Нормы, первое побеждает второе. Бентли не способен на большую любовь, ибо в его моральных кодексах все измеряется чековой книжкой — счастье, любовь, честь.
Предатель Белин также говорит о своей «высокой любви» к Анне Робчук. Но его чувство — это чувство труса, эгоиста, стяжателя. «Любовь к тебе научила меня по-настоящему любить деньги», — говорит Белин Анне. Слово «деньги», поставленное рядом со светлым и большим словом «любовь», точно квалифицирует характер чувств Белина. В понимании Белина одно невозможно без другого, как немыслимо и счастье без денег. Счастье белиных — это домик, «немного золота и брильянтов», запачканных человеческой кровью.
На фоне этих подлых, грязных мыслишек, представляющих собой карикатуру на подлинно человеческие представления о счастье, ярко сверкает светлая мечта о счастье Андрея Макарова и его друзей, мечта, за которую они готовы идти в бой и умирать, мечта настоящего человека.
Андрей Макаров может быть счастлив только в общей борьбе со своим народом. Судьба Родины неотделима от его личной судьбы. «…Из нашего счастья здесь ничего не выйдет, — говорит Андрей Анне. — Для него необходимы воздух наших лесов и полей, песни наших людей, иначе это счастье так и завянет, не успев расцвести. Там мы оставили нашу молодость и только там найдем ее снова, только там, где Москва, где, на что ни взглянешь, все твое…»
Андрей Макаров не представляет личного счастья вне счастья своего народа. Он рискует жизнью не только для того, чтобы освободить любимую девушку из рук новоявленных гестаповцев, но прежде всего во имя счастья пятисот узников лагеря, счастье и мечты которых — счастье и мечты Макарова.
В драме «Под золотым орлом» Галан создал замечательные образы советских людей, полные духовной красоты и высокого благородства. «Хоть я и тяжко болен… — говорит в пьесе Дуда, — но душа моя здорова, как никогда раньше, хотя она и видела бездну подлости, но видела и вершины благородства, имя которому — советский человек».
Моральная красота советских людей противопоставлена в пьесе духовному убожеству петерсонов и бентли.
Образ у Галана всегда отличается психологической конкретностью рисунка, всегда общее выражается в индивидуальном, свойственном характеру только данного героя. Петерсон и Бентли — носители одной идеологии. Но мировоззрение каждого из них проявляется в совершенно различных формах. Внешне — это две резко отличающиеся друг от друга натуры. Внутренне опустошенный, движимый в жизни мечтой о служебной карьере Бентли рядится в тогу «романтика». Бентли уверяет окружающих, а иногда и себя, что он «ненавидит пакости», что он, лейтенант Бентли, — «Гамлет», «романтик», «человек цивилизации». Бентли, делая подлости, не хочет сам себе сознаться в этом.
Сущность «гамлетизма» Бентли раскрывает его собственные слова: «Я не хочу быть свидетелем еще одного преступления, тем более что у меня нет никакой возможности предупредить его». Подобный «гамлетизм» — это «та красивенькая беседка эстетики» (Горький), в которой скрывается буржуазный индивидуалист, оправдывающий себя в своих глазах за соучастие в том, что с точки зрения общечеловеческой морали «некрасиво». «Нежной, романтичной душе» Бентли нужны оправдания. И вот вытаскивается очередная маска — «гамлетизм». Он не имеет ничего общего с трагедией юноши из известной трагедии Шекспира. Это не муки большой человеческой души, страдания чистого и честного человека, который видит подлости жизни и не находит способов борьбы с ними. «Гамлетизм» Бентли — маска мещанина, оправдывающего свою капитулянтскую политику перед злом жизни, это принцип «свободной» (то есть буржуазной) морали. «Границы между добром и злом нет. Все зависит от того, как на это смотрит свободная личность. Всегда найдется принцип, чтобы оправдать свое поведение». Бентли говорит: «Граница между добром и злом давно уже исчезла в природе, если вообще она когда-нибудь существовала». — «Неужели ты, в лучшем случае, только Гамлет?» — спрашивает его Норма. «Сегодня это единственная роль, — отвечает Бентли, — которая дает человеку возможность стать свидетелем не только начала конца, но, пожалуй, и самого конца!» «Быть свидетелем» — это значит, разумеется, быть участником битвы и попутно наживаться на ней. К этому сводится болтовня Бентли о «высокой натуре» и «светлой» душе человека.
Галан заставляет героев «высказывать» свои взгляды и сразу же ставит их перед необходимостью действия. «Я не мастер мокрой погоды», — заявляет Петерсону Бентли. Развитие образа Бентли непосредственно связывается Галаном со стержневой линией пьесы — линией Макарова. Это закономерно. Арест Макарова явился тем переломным этапом в пьесе, тем пробным камнем, на котором должно было в действии проявиться мировоззрение героев. «Честь и честность» Бентли не выдерживают ни одного испытания жизнью. Процесс Макарова определил место Бентли в борьбе за мир и заставил его сбросить маску. «Граница между добром и злом»… «Видишь ли, Эдвин, для тебя эта граница никогда не существовала… Чтоб сохранить остатки своего достоинства, ты… изобрел принцип для оправдания своей капитуляции перед злом… Единственная перемена, происшедшая с тобой за эти несколько лет, была та, что у хищника выросли когти!» — говорит ему Норма. Уже во втором действии драмы есть эпизод, вполне раскрывающий идеологию лейтенанта. Петерсон говорит ему о Норме: «Если такая надышится красными доктринами, то начнет карьеру с того, что свяжется с первым попавшимся… негром и…»
«Бентли (вскочив с кровати). Моя Норма — и негр? Вы с ума сошли, майор, или (схватив Петерсона за грудь)… забыли, что за такое оскорбление иногда расплачиваются кровью».
