Святослав Рыбас - Василий Шульгин: судьба русского националиста
Несмотря на то что русская философская мысль (Константин Леонтьев) весьма критически оценивала славянофильство российской внешней политики, которая нереалистически воспринимала прочность связей России с южнославянскими и западнославянскими государствами, официальный Петербург и лично Николай II считали себя морально обязанными защищать Сербию, чего бы это ни стоило.
По сути отчасти повторялась ситуация Крымской и Русско-турецкой (1877–1878) войн, когда Россия переоценила свои возможности. Был ли у нее иной выход?
Николай II пытался уклониться от войны. Но как он мог ответить на телеграмму (1 июля) сербского королевича-регента Александра: «Мы не можем защищаться. Посему молим Ваше Величество оказать нам помощь возможно скорее… Мы твердо надеемся, что этот призыв найдет отклик в его славянском и благородном сердце».
Николай ответил (14 июля): «Пока есть малейшая надежда избежать кровопролития, все наши усилия должны быть направлены к этой цели. Если же, вопреки нашим искренним желаниям, мы в этом не успеем, Ваше Высочество может быть уверенным в том, что ни в коем случае Россия не останется равнодушной к участи Сербии».
В тот день, когда в Белграде читали эту телеграмму, Австро-Венгрия объявила Сербии войну. С этого момента в России все считали, что нет иного выхода, кроме как объявить мобилизацию. Вслед за этим Германия тоже объявила мобилизацию, и поскольку за мобилизацией, по ее военным планам, должны сразу начинаться военные действия, то Германия мгновенно объявила войну России.
После этого Великобритания, выдержавшая паузу, тоже объявила войну Германии, которая никак этого не ожидала. Теперь Лондон имел все основания торжествовать по поводу своей дипломатической игры: Германия сразу оказалась в трудном стратегическом положении.
Что ж, российское общество восприняло войну с воодушевлением. И Шульгин не исключение. Огромные толпы вышли на улицы Петербурга. На площади перед Зимним дворцом народ опустился на колени, когда на балкон вышел Николай II. Все запели государственный гимн «Боже, царя храни!».
На чрезвычайной сессии Государственная дума единогласно проголосовала за военные кредиты.
Согласно всем законам стратегии российское командование в первые дни войны должно было отвести свои войска от границы, чтобы беспрепятственно завершить мобилизацию. Вместо этого, по настоятельной просьбе Франции, на которую был направлен главный удар германских сил, российское командование предприняло энергичное наступление в Восточной Пруссии, имея конечной целью Берлин. Немцы стали отступать, в Берлине началась паника. Однако быстрой победы не получилось.
Германский Генеральный штаб направил в кризисный район генералов Гинденбурга и Людендорфа, они сумели, используя местную развитую железнодорожную сеть, перебросить основную группу войск против наступающей с юго-запада 2-й армии генерала А. В. Самсонова. При этом немцы легко ориентировались в планах русских, так как те, психологически пребывая в прошлом веке, все свои сообщения передавали по радио прямым текстом без шифрования. 2-я армия была разбита.
Но павшие воины все-таки выполнили свою задачу: ценой жертвы они оттянули от Парижа два корпуса и одну дивизию немцев (одну пятую их сил), что не позволило Германии победить в битве на Марне. По германскому плану война должна была завершиться победой на 39-й день. Благодаря России этого не случилось. «Блицкриг» рухнул. Случилось то, что было вскоре названо «чудом на Марне».
Как ни печально, российское военное командование не нашло ничего более умного, как свалить вину за гибель 2-й армии на ее погибшего командующего, не понимая, что «мертвые сраму не имут» и что все равно ответственность ложится на живых. В том числе и на императора.
После окончания однодневной думской сессии перед Шульгиным был выбор — вернуться в Киев или идти на войну. Он добровольно поступил в 166-й Ровненский пехотный полк.
В звании прапорщика депутат Государственной думы, известный многим, на фронте выглядел несколько странно, но надо было воевать. Почти сразу же 12 сентября 1914 года в бою под Перемышлем Шульгин был ранен в атаке — пуля пробила плечо, не задев кости, и вышла из мягких тканей спины. Можно сказать, ему повезло, могло быть гораздо хуже.
После госпиталя он стал начальником передового перевязочно-питательного отряда Юго-Западной областной земской организации и пробыл в армии целый год, в течение которого произошло множество событий.
Прожить год на войне — это означало ни больше ни меньше как переродиться и уже никогда не быть мирным обывателем.
К концу 1914 года стало ясно, что цена войны будет очень высока, хотя против австрийских войск русские добились больших успехов, заняв Галицию. Горячка первых недель схлынула.
В сентябре 1914 года германский канцлер Бетман-Гольвег назвал задачи войны: создание «Срединной Европы», объединение стран германского блока в банковский и таможенный союз с Италией, Швейцарией, Бельгией, Голландией, Балканскими государствами. В 1914–1916 годах под эгидой Германии создавались многочисленные национальные бюро и комитеты. Был выработан план «Лига нерусских народов России», стимулировались центробежные тенденции и «революционизирование» России. Через лигу оплачивалась работа некоторых журналистов стран Антанты, публиковавших выгодные для Германии статьи о России[150].
Украина тоже входила в зону действий лиги, и Шульгину позже пришлось вести борьбу с сепаратистами.
Война обострила многие проблемы, которые прежде казались несущественными, и обрушила многие авторитеты. Просчеты военного министра Сухомлинова и правота думской комиссии Гучкова стали очевидны: например, расход снарядов на фронте составлял около полутора миллионов в месяц, а их производство было многократно меньше. После закрытия Турцией Проливов подвоз из-за границы был сильно затруднен, и в тот момент Россию сравнивали с домом, в который можно было забраться только по дымоходам и водосточным трубам.
Находясь в армии, Шульгин из разговоров с генералами, офицерами и солдатами и личных наблюдений составил неутешительную картину.
1915 год стал годом тяжелых поражений. От горячей волны патриотизма, как это было и в 1904 году, уже мало что оставалось. Военные действия требовали снарядов, пушек, винтовок, патронов, сапог, угля, паровозов, вагонов, продовольствия и бесконечного множества различных материалов.
С мая по октябрь на фронте случилась катастрофа, названная «Великим отступлением». Русские армии, испытывая огромную нехватку в снарядах, под огненным валом тяжелых германских орудий оставили Польшу, Галицию, значительную часть Прибалтики, потеряли полтора миллиона человек убитыми и ранеными, сотни тысяч пленными.
