Глеб Сташков - Августейший бунт. Дом Романовых накануне революции
Удивительно, но катастрофа в Восточной Пруссии совсем не пошатнула позиций Николая Николаевича. Скорее наоборот. Союзники в нем души не чают. Еще бы – ради них он готов на все. А в русском обществе в это время расцвела такая шпиономания вкупе с германофобией, что оно преспокойно свалило всю вину на генерала Павла фон Ренненкампфа.
К тому же на австрийском фронте дела шли успешно – Россия захватила Галицию. Но именно в Галиции русская армия потерпит самое сокрушительное поражение за всю войну.
В 1915 году на фронте сложилась угрожающая обстановка. Германия изменила стратегию – основной удар решено было нанести по России, чтобы вынудить ее заключить сепаратный мир. А в России как раз… закончились боеприпасы. Надо отдать должное, Николай Николаевич еще с осени бил тревогу, но, увы, безрезультатно. Военное ведомство готовилось к краткосрочной войне, максимум на полгода. Вот через полгода снаряды и закончились.
К тому же командование попросту прозевало немецкий прорыв под Горлице. Немцы перебросили туда с Западного фронта армию генерала Макензена, так что австро-германские войска имели на этом направлении двукратное превосходство в живой силе и пятикратное в артиллерии, причем по тяжелым орудиям – 40-кратное! Фактически превосходство было еще большим, так как русским артиллеристам не хватало снарядов, а пушки без снарядов – вещь достаточно бесполезная.
Ни Ставка во главе с великим князем, ни командующий Юго-Западным фронтом Иванов (этот генерал хорошо известен не своей банальной фамилией, а странным именем-отчеством – Николай Иудович) не обращали внимания на просьбы о помощи. Они увлечены наступательной операцией по форсированию Карпат и вторжению в Венгрию. В итоге – полный разгром. Началось Великое отступление 1915 года. Россия потеряла Галицию, Польшу, немцы стояли под Ригой.
Валерий Брюсов писал в те дни:
Брошена русская рать.
Пушки грохочут все реже.
Нечем на залп отвечать…
Иль то маневры в манеже?
Нечем на залп отвечать,
Голые руки… О боже!
Многое можно прощать,
Многое, но ведь не всё же.
Общественное мнение непредсказуемо. Николай Николаевич снова вне критики. Даже его восторженный биограф Данилов-черный удивляется: «В этом тяжком несчастии винили всех, но не его»[314]. «Когда на фронте начинали обвинять Ставку, великого князя всегда исключали из числа обвиняемых и во всем винили его помощников», – подтверждает Шавельский[315]. Козлом отпущения выбрали злейшего врага Николая Николаевича – военного министра Сухомлинова. Он получил отставку и вскоре угодил под суд. А верховный главнокомандующий как будто ни при чем. Его популярность растет, земский съезд величает долговязого и тощего, как жердь, великого князя «русским богатырем».
Объяснение довольно простое. Во время войны появились так называемые «общественные организации». Сначала – земский и городской союзы помощи больным и раненым воинам, которые очень быстро вышли за первоначальные рамки и занялись снабжением армии. Летом 15-го были созданы военно-промышленные комитеты (ВПК), которые должны были мобилизовать частную промышленность для нужд фронта. Общественные организации стали центром притяжения оппозиционных сил. Земский союз возглавлял будущий премьер-министр Временного правительства князь Львов, ВПК – давний враг царской семьи Гучков.
Николай Николаевич покровительствовал общественным организациям. Он смотрел на вещи с чисто практической точки зрения – они работали лучше казенных учреждений. Министр внутренних дел Николай Маклаков смотрел со своей – полицейской – точки зрения. В ноябре 1914 года великий князь просил разрешить съезд общественных организаций, чтобы те рассмотрели вопрос о поставке в армию сапог. Маклаков отказал: под видом поставки сапог они начнут делать революцию.
Надо сказать, что министр в общем-то оказался прав. Зато Николай Николаевич заслужил репутацию друга общественности. Тут же вспомнили, что именно он когда-то вынудил царя подписать Манифест 17 октября. И тут же забыли про его шашни с черносотенцами. Тут же закрыли глаза на безумную националистическую политику, которую военные власти вели в захваченной Галиции. Это, кстати, отдельная тема. Верховный главнокомандующий в зоне театра военных действий имел не только военную, но и гражданскую власть. Мог, в частности, создавать генерал-губернаторства. В сентябре 1914 года как раз и было создано Галицийское генерал-губернаторство. Началась борьба с австрийскими шпионами. В шпионаже подозревали всех, но главными виновниками, как всегда, оказались евреи. Запрет на передвижение, взятие заложников – все это стало обычным делом. Десятки тысяч евреев насильно выселялись во внутренние области России. Даже Совет министров – не самый либеральный орган – неоднократно указывал великому князю на недопустимость такого отношения к еврейскому населению. Кроме того, гонениям подвергались униатские священники, а популярный в народе митрополит Андрей Шептицкий был арестован и сослан. Зато Николай Николаевич получил репутацию не только друга общественности, но и пламенного патриота.
Но главное – ходили слухи, что в ответ на просьбу Распутина приехать на фронт, чтобы помолиться с войсками, великий князь послал лаконичную телеграмму: «Приезжай. С радостью тебя повешу». После этого Николая Николаевича готовы были носить на руках.
Именно популярность сыграла с верховным главнокомандующим злую шутку. Она вызвала ревность и подозрения Александры Федоровны. Ей кажется, что фигура генералиссимуса заслоняет фигуру императора. С января 1915-го она начинает настраивать мужа против верховного главнокомандующего: «Он находится под влиянием других и старается взять на себя твою роль», «никто не имеет права перед богом и людьми узурпировать твои права», «Нашего Друга (Распутина. – Г. С.) так же, как и меня, возмущает то, что Н[иколай Николаевич] пишет свои телеграммы, ответы губернаторам и т. д. твоим стилем, – он должен бы писать более просто»[316].
Не случайно, «обработка» началась именно в январе. 2 января любимая фрейлина императрицы Анна Вырубова попала в железнодорожную катастрофу. Она была при смерти, когда появился Распутин, сказал слова утешения, и больная пошла на поправку. До этого несколько месяцев Распутин находился в опале, поскольку резко высказывался против вступления России в войну. В январе он восстановил влияние при дворе.
Николай Николаевич – заклятый враг Распутина. Он неоднократно требовал выслать «старца» из Петрограда. Именно к нему обращаются все борцы с влиянием «темных сил». Скажем, товарищ министра внутренних дел и командир отдельного корпуса жандармов Владимир Джунковский зачем-то докладывает великому князю о ходе расследования инцидента в московском ресторане «Яр». Верховному главнокомандующему в разгар Великого отступления, конечно же, нечем больше заняться, как разбирать подробности пьяного дебоша и сеанса эксгибиционизма, которые учинил «старец», отправившийся в Первопрестольную поклониться святым местам, но слегка переусердствовавший в религиозном экстазе.
