Брет Уиттер - Пока не сказано «прощай». Год жизни с радостью
— Она была на распродаже, единственная размера экстрасмолл! — пищала она, рассказывая мне о покупке черной мини-юбки в трехэтажном чуде по соседству с отелем.
Да нет, какие уж тут серьезные разговоры. Да и что, что я могу ей сказать?
Так что в последний вечер мы пошли в такое место, где не говорят. Где пропадает дар речи. Мы пошли на бродвейский мюзикл «Злая».
Вообще-то, это некая импровизация на тему «Волшебника страны Оз»: история дружбы между доброй колдуньей Глиндой и зеленой злой ведьмой. Зрелище было что надо: обезьяны летали, костюмы радовали глаз, зеленокожая звезда пела так, что сердце разрывалось. Я сидела рядом с Мариной. Своими скрюченными пальцами я коснулась ее руки, радуясь темноте, нашему безмолвию и экстравагантному представлению у нас перед глазами.
В Нью-Йорке я плакала один раз, когда кто-то попросил меня рассказать о моих детях. Я не плакала в «Кляйнфелдсе», увидев Марину в том платье. Не плакала на свадьбе. Не плакала, когда меня, словно какой-нибудь контейнер, грузили в инвалидный фургон.
Слезы полились, когда Марина прижалась ко мне в темноте театра и вместе с артистами шоу запела песню, которая называлась «Навеки». Ведьмы пели, прощаясь друг с другом, под аккомпанемент арфы и рога.
Быть может,
Мы навек с тобой простимся, —
тихо пела Марина.
Мое сердце забилось, глаза увлажнились.
…Но в сердце сохраню тебя навек.
Я посмотрела на дочку. Мою маленькую девочку. Медленно я поднесла к лицу руку и смахнула слезы. Рядом со мной слезу утерла Марина.
Когда шоу закончилось, я спросила Марину, почему она плакала.
— Потому что ты плакала, мам.
«Ладно, — подумала я. — Не будем об этом».
Остров Каптива
Август
Львиная лапа
Мой сын Обри выбрал для своей поездки остров Санибел, у берегов Флориды. Он уже был там пару лет назад с нашей соседкой Саброй и ее детьми, и с тех пор это его любимое место.
Санибел и его сосед Каптива — это два длинных и плоских острова, как барьером отделяющие западное побережье Флориды от океана; они славятся раковинами и закатами.
Имейте в виду, что не на каждом пляже есть раковины. На том пляже, близ которого живу я, — на восточном берегу Флориды — намыта лишь узкая полоса ракушек длиной в дюйм, между которыми время от времени встречаются осколки более крупных раковин, принесенные приливом. Санибел и Каптива расположены под таким углом к Мексиканскому заливу, что раковины миллионами прибивает к их берегам.
Мечта искателей раковин.
И ехать до этих островов всего три часа к западу от Вест-Палм-Бич — небольшое путешествие через топи внутренней части полуострова. Такой близкий, знакомый мир и все же совсем особенный.
«Прекрасно, — подумала я. — Просто замечательно».
И я взялась за дело.
Обри и я сидели в хижине и просматривали сайты. Он выбрал на острове Каптива дом на десять человек, прямо рядом с пляжем. В доме было три этажа, «с лифтом, мам, так что ты сможешь ездить вверх и вниз».
Мы сняли дом на неделю в конце августа, к нам в разное время должны были присоединяться Джон с другими детьми, Нэнси и ее дети, Стеф и ее семья. Но первые три дня были для нас с Обри.
Ну и конечно же для Стеф, моей сиделки и компаньонки.
Я точно знала, какое воспоминание хочу создать.
В детстве мы со Стеф зачитывались книгой «Львиная лапа». Стоило нам ее прочитать — мы обе познакомились с ней в четвертом классе, — и она сразу стала нашей любимой.
Нам нравились Ник и Пенни, брат и сестра, которые сбежали от жестокого обращения в приюте и отправились на поиски лучшей жизни. По дороге они повстречали Бена, подростка, чей отец пропал без вести на войне. Бен уверен, что если ему удастся найти львиную лапу, редкий вид раковины, встречающийся на Санибеле и Каптиве, то его отец вернется домой.
Дети угоняют лодку отца Бена и отправляются на ней на поиски этой небольшой ракушки. Они объезжают всю Южную Флориду, сражаясь с аллигаторами, прячась в мангровых зарослях, обманывая своих преследователей, в это время между ними завязывается крепкая дружба, они многому учатся и попутно переживают самые лучшие приключения в своей жизни.
Много лет подряд мне хотелось быть такой, как Ник, Пенни или даже Бен. Мне хотелось сбежать из дома и посмотреть, что есть в жизни, чего я не знаю.
У меня есть раковина под названием «львиная лапа», целая, со всеми пятью «косточками». Косточками называют небольшие выпуклости на раковине, которые и впрямь делают ее похожей на лапу какого-то животного. Эта ракушка оказалась у меня, когда я была уже довольно взрослой, и всю мою жизнь — пока я выходила замуж, рожала детей, работала — я хранила ее как одну из самых больших драгоценностей.
Я люблю ее потому, что на первый взгляд в ней нет ничего уникального. Обычная ракушка в форме веера, с преобладанием коричневого в окраске — в океане таких видимо-невидимо.
Только настоящая львиная лапа получается из одного специфического вида моллюсков.
Размером она с кулак. Выпуклости на ней такие большие, а бороздки между ними такие глубокие, что они и впрямь походят на пальцы. Да и цвет, если приглядеться, оказывается совсем не коричневым, а состоящим из дюжины оттенков оранжевого, с пурпурными каемками, которые то закручиваются спиралями и исчезают, а то идут полосами через всю раковину или даже смешиваются с оранжевым и переходят в охру. Красота этой раковины столь трудноуловима, что не заметить ее легко, но, однажды разглядев, вы всегда будете ее видеть и восхищаться с каждым разом все больше. Каждая раковина сама по себе история.
Я решила взять свою львиную лапу с собой на Каптиву.
Сначала мы с моим не по годам взрослым сыном прочитаем книгу, а потом пойдем на пляж. В одно из самых широких его мест. Мы будем сидеть и обсуждать историю львиной лапы, а закат будет раскрашивать небо в мои любимые тона: сапфир, манго, маджента.
И вдруг: «О, погляди-ка, львиная лапа». Моя львиная лапа, краешек выглядывает из-под песка там, где ее зароет Стефани.
Обри, наверное, улыбнется. И, весьма вероятно, скажет: «Вот, мам. Возьми. Пусть будет у тебя». Но я скажу: «Нет-нет, мой мальчик, она твоя. Ты нашел ее, как Ник и Пенни. Храни ее всю жизнь».
Я тебя люблю, сынок.
Я тоже тебя люблю, мама.
Если вы дочитали эту книгу до сих пор, то знаете, что события редко складываются так, как мы ожидаем. Северное сияние, которое так и не появилось, Стефани, проблевавшая весь круиз, Библия Паноса, даже визит в «Кляйнфелдс» — все сложилось совсем не так, как планировалось.
И тем не менее все это стало великолепным материалом для воспоминаний.
Потому что я ничего не ждала. Наверное, в этом и есть урок подобных событий, если он вообще должен быть. Принимайте жизнь такой, какая она есть. Надо работать, надо к чему-то стремиться, но надо и принимать. Не пытайтесь превратить мир вокруг вас в свою мечту.
Реальность лучше.
Так что я не стала дергаться, когда план Обри пошел наперекосяк.
— Твоя мама говорит, что у нее есть львиная лапа! — сказала Обри Эллен.
Гхм. Хочешь испортить мой сюрприз? Давай-давай.
Мои родители рассказали о львиной лапе своим друзьям, а те взяли да и купили раковину на интернет-аукционе. Моя мама радостно подарила ее Обри. Но это была не настоящая львиная лапа, хотя Обри считал, что настоящая. Фи-игушки!
Но главное, Обри ни в какую не хотел читать книгу.
Стеф пол-лета гонялась за ним по дому:
— Сладенький, хочешь почитаем? Это моя любимая книга! И она про Санибел!
— Нет, — отвечал он.
Тогда я сама решила почитать с Обри. Но у меня ужасно заплетался язык, а Обри не было никакого интереса сидеть рядом с матерью и читать ей вслух.
Ну и ладно.
Настоящие проблемы начались, едва мы прибыли в наш дом на Санибеле. Сначала пляж. Мой план сложился месяца за четыре до поездки. Тогда я еще могла ходить, опираясь на Обри. Недалеко, но все же.
Но теперь, после напряжения на Кипре и в Нью-Йорке и еще четырех месяцев болезни, я вообще не могла ходить без помощи. Тем более по песку.
Не надо расстраиваться из-за того, что не можешь получить. Это прямой путь в сумасшедший дом.
Я повернулась к пляжу спиной. И вошла в дом: меблированный как надо, с бассейном с экраном от ветра и с джакузи, с отдельными балкончиками, с пятью спальнями, с винтовой лестницей — в общем, не дом, а сплошная роскошь и удовольствие, так что Обри даже не хотел из него выходить.
— Здесь в каждой комнате по плоскому телику! — восторгался он.
Мы сидели и ели мармеладки «Джелли-Белли» — у Обри их была целая двухфунтовая банка. «Джелли-Белли» продаются самых разных вкусов: жареный попкорн, карамель, капучино, слива. Обри находил две одинаковые для Стеф и меня, и мы должны были сказать, что у них за вкус. Путеводитель вкусов был в руках у Обри.
