Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙII
15/27 июля 1895. Суббота.
Обедню служил о. Сергий Судзуки, поставленный иереем в прошлое воскресенье, и показал, что за неделю достаточно научился священнодействовать.
В продолжение дня был, между прочим, Rev. Jefferys, американский епископальный миссионер, живущий в Сендае и ныне по службе прибывший сюда; пришел купить Служебник на японском, который он видел у о. Петра Сасагава. Но этот служебник был послан ему в подарок с о. Петром, и только потому, что он разошелся с о. Петром в пути, он не получил Служебник. Побольше бы таких мирных, спокойных, расположенных к православию епископалов, как этот Джеферис, тогда соединение с ними было бы легко. Он прямо говорит, что чтит православие, как Истинную Христову веру, любит православное богослужение и доказывает это тем, что везде, когда возможно, бывает на нашем богослужении: бывая в Сан–Франциско при Преосвященном Владимире, бывал в Маебаси, ныне, как о. Петр Сасагава говорит, бывает в Сендае — и сегодня дождался здесь нашей всенощной и молился во время ее, скромно остановившись у порога Собора.
— Нельзя ли участвовать в приобщении? — спрашивал он сегодня.
— Но как же вы будете участвовать, не имея единомыслия в вере с нами? Мы приемлем «тело и кровь Христову», по слову Спасителя, а вы — «просто хлеб и вино», и только думаете, что при этом присутствует Спаситель. Вы не можете понять тайны «Пресуществления» у нас, а ваше верование разве ближе к пониманию и не составляет тайны? За нас, по крайней мере, опытное объяснение: ваша супруга, давая грудь вашему ребенку, разве не может сказать: «Вот мое тело и моя кровь — если ты не будешь питаться сим, то умрешь». Творец так создал, что в молоке матери растворено полное питание для всего организма дитяти, — тайна это, неразгаданная для науки. Тайна также преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Спасителя для питания и возвращения нас к жизни вечной. У вас–то разве понятнее? Напротив, еще более необъяснимо. И при этом — извращение слов Спасителя, противление пятнадцати вековой практике Церкви и введение ереси о везде присутствии Спасителя по человечеству…
16/28 июля 1895. Воскресенье.
Народу в Соборе, на литургии, было много; только школьные места некрасиво пустуют. Пение больших — очень стройное и очень располагающее к спокойной и глубокой молитве. Из русских были двое офицеров с «Николая I» и механик Михаил Иванович Иванов, прибывший в Иокохаму с купцом Иорданским, последний не мог быть по болезни — простудился в Иокохаме. Иванов после богослужения был у меня, пил чай и обедал; интересный, шестидесятипятилетний старик — делец; он-то и будет устраивать суконную фабрику у Иорданского, близ Благовещенска.
Потом был о. Павел Савабе. Про старинное время разговорились мы с ним; вспоминали первое время христианства в Японии, о. Иоанна Сакая и многое другое. Я настаивал, чтобы он непременно написал автобиографию с описанием всех соприкосновенных личностей. Это и будет история введения христианства в Японию; книга будет очень полезная для воодушевления многих, ибо в ней будут начертаны многие действия и пути Благодати Божией, явные и в малых явлениях, как отражения Светила — Царя Вселенной — в каплях воды.
17/29 июля 1895. Понедельник.
Катихизатор Афонасий Такай, на пути из Такасимидзу, где доселе служил, в Кёото, куда назначен, был и рассказывал про Церковь в Такасимидзу. Церковь стоит твердо; христиане все уже сжившиеся с христианством, но не двигается вперед; новых слушателей мало, крещающихся еще меньше; за последний год даже ни одного не было. Мешали в последнее время, между прочим, два соблазна со стороны самих христиан; первый — прелюбодеяние бывшего переводчика религиозных книг Петра Оно с сестрой жены; второй — непочтительное поведение бывшего катихизатора Ильи Сато в отношении к своим родителям; о сем последнем я впервой слышу.
18/30 июля 1895. Вторник.
В число неприятностей Миссии может быть включено и сие: умер в прошлом году священник Никита Мори и оставил на попечение Миссии жену, которая вскорости с ума сошла (от органической причины; остановились регулы) и четверо детей — мал мала меньше. Хоть бы был настояще заслуженный человек этот о. Мори, а то вялым был катихизатором несколько лет, без порицания, но и без похвалы; вялым и священником последние три года. И издерживается теперь Миссия — большими расходами на его семью! Да еще норовят надуть: завтра придется платить в два конца — за прошлый месяц за забранное для пропитания по лавкам и на будущий давать — мол, теперь вперед плата… Эх, нищенствующая Японская Церковь! В отчаяние она приводит меня всякий раз, как подумаешь о составе ее и о том, что Россией она только и живет!.. Устал я, впрочем, сегодня библиотечное здание, оттого и мысли мрачные, должно быть.
Господи, и в дневник–то не считаешь нужным вносить такие мысли, как слишком обычные, а и сегодня посланы: Василию Ямада, катихизатору, десять ен на бедность его семейству. Стефану Мацуро, катихизатору, шесть с половиной ен, по случаю смерти отца, Петру Хиромици, катихизатору, четыре ены, ибо жена родила, Исайи Секи, катихизатору, три ены на болезнь жены. Не каждый день рассылается столько, зато иной раз и больше.
19/31 июля 1895. Среда.
Утром освятили оконченное постройкой библиотечное здание: я отслужил водосвятие и окропил стены, шкафы и все внутри, и входы и стены вне. Потом поставил на полки Библию на греческом и славянском и несколько других богословских книг. Вернувшись в комнату, свел счет: что стоит все здание библиотеки? Оказалось: 22200 долларов, или несколько более на рубли 29600 рублей металлических.
Начала строиться библиотека на 6000 рублей, пожертвованных, по просьбе о. Сергия Страгородского о. Антонию Храповицкому, а по просьбе сего — господину Плевако — из капитала госпожи Медынцевой, которым распоряжался в качестве душеприказчика господин Плевако. Но к сим шести тысячам вон сколько пришлось приложить миссийских! Правда, библиотека построена несгораемою: свирепствуй пожар (чего оборони. Боже!) вокруг нее — она, если только растворены внутренние ставни, недоступна огню. Но такая большая сумма постройки! Я был в унынии весь день. Кстати, и день расчетный: рвут весь день; 2500 ен вчера взято из Банка — и ныне, в десятом часу вечера, когда пишется сие, остается не более двухсот ен, а еще время каникулярное, когда почти все учащиеся, с половины июля, в разброде по домам.
20 июля/1 августа 1895. Четверг.
Утром начал переносить библиотеку из–под крыши большого миссийского дома, где до сих пор была, в отстроенное библиотечное здание. Первую полку, сажени в две, очистил от пыли и плесени и перенес один, чтобы, не торопясь, приноровиться, как расставлять книги на новом месте. Оказалось, что одну полку в шкафах нужно похерить; после, быть может, она и будет возобновлена (доска лежит тут же внизу, под книгами), особенно в отделах, где много книг малоформатных; теперь же нет нужды. Оставлен также в запас и верхний ярус шкафов. Лет через пятьдесят, вероятно, все будет наполнено. Теперь же не стоило бы строить библиотеку, если бы она вся наполнилась вдруг, без запаса места на будущее. — После обеда помогли переноситься ученики Катихизаторской школы. Перенесли большую половину Богословского отдела.
