Глеб Бакланов - Ветер военных лет
Иногда к нам в штаб приходили крестьяне окрестных сел и деревень, подробно рассказывали о расположении небольших гарнизонов и передвижениях фашистов. Информация эта была для нас интересной и ценной.
Наше поначалу казавшееся непонятным бездействие имело глубокие причины, которые в свою очередь явились следствием предыдущих военных событий. Дело в том, что войска 1-го Украинского фронта в этот момент, в сущности, не могли продолжать наступательные действия. Львовская операция, о которой я лишь упоминая, потребовала огромных усилий и материальных средств, Войска с тяжелыми боями прошли сотни километров. На исходе были боеприпасы и горючее. При этом, уйдя далеко вперед, мы частично оторвались от баз снабжения. Возросло время, нужное для подвоза, усложнились его условия.
Сегодня, отдаленный от тех событий тридцатью с лишним годами, я с улыбкой вспоминаю свою горячность, свое, правда, не высказанное вслух желание наступать во что бы то ни стало после успешного форсирования Вислы. Однако командующий фронтом И. С. Конев не только располагал более полной информацией, но и обладал большим опытом, был отличным стратегом и тактиком. Его решение перейти к обороне было во всех отношениях оправданным. При этом маршал И. С. Конев предпринял интересный и смелый тактический ход: по его непосредственному распоряжению несколько наших стрелковых батальонов, усиленных артиллерией, выдвинулись вперед, километров на 18- 20 за передний край занятого нами рубежа обороны, и перехватили важные узлы дорог, в том числе населенные пункты Хмельник и Буско-Здруй. С этим самым Буско-Здруем у меня вышло целое приключение,
В Буско-Здруй был выдвинут один из стрелковых батальонов нашей дивизии, и дня через два после его ухода мы с начальниками разведки и контрразведки решили съездить в городок, чтобы проверить, как обстоят дела в батальоне.
Выехали незадолго до полудня. Начавшие желтеть нивы, полинявший ситец неба, рощицы, перелески, холмы - все так мало отличалось от нашего, привычного, все выглядело так тихо и мирно, что на какой-то период, правда очень короткий, мне удалось отрешиться от военных тревог.
Вскоре показались невысокие домики Буско-Здруя, типичного польского провинциального городка, сонно застывшего в полуденном зное. Очарование, испытанное дорогой, сияло как рукой. Я, как и мои товарищи, с настороженным вниманием вглядывался в каждый поворот улицы, в каждый дом.
Разыскав командира нашего батальона, мы проверили все полевые караулы, выставленные на дорогах, не то разбегающихся из города, не то сбегающихся в него.
- Ну что ж, - сказал я, - как будто бы все в порядке. - И обратился к комбату: - Доложите об обстановке в городе. Какие данные удалось собрать разведке?
- Данные, товарищ генерал, довольно интересные, - ответил комбат. - И тревожные.
Мы с разведчиками переглянулись. Комбат, хмуря выгоревшие брови на молодом симпатичном лице, продолжал:
- В городе находится штаб Армии Крайовой. Но конкретных данных о его деятельности не имеем
Сообщение, что в городе находится штаб Армии Крайовой, заставило насторожиться еще больше. Нам было известно, что соединения этой армии формировались на территории Польши под руководством антинародного правительства, находившегося в Англии (оно известно как правительство Миколайчика), которое дало указание своим солдатам оказывать вооруженное сопротивление советским войскам.
- Прошу ко мне на квартиру, товарищи, - сказал комбат.
- А что за квартира? - поинтересовался начальник контрразведки.
- Обыкновенный частный дом, хозяева довольно культурные. Муж, кажется, адвокат, а жена - просто жена, хозяйство ведет.
Начальник контрразведки, осторожный по долгу службы, спросил еще:
- А ты как туда попал, комбат? Сам попросился?
- Нет, товарищ майор, хозяева зазвали. Такие гостеприимные, прямо даже неловко.
- Чего там неловко? - вмешался в разговор начальник разведки. - Они нам, собственно, благодарны: мы их от оккупации освободили как-никак...
Я засмеялся:
- "Как-никак"! Еще вопрос, хотели ли они освобождаться! Как думаешь, комбат?
- Да похоже, люди порядочные, искренние.
- Ну ладно, - решил я, - веди нас к порядочным, искренним людям...
Квартира, в которой остановился комбат, оказалась весьма комфортабельной, уютной, несмотря на довольно большие размеры, и даже, я бы сказал, свидетельствующей о хорошем вкусе хозяев. Супруги же были само гостеприимство и любезность. Хозяин галантно шаркал ножкой, кланялся и мягким баритоном непрерывно приговаривал:
- Просим, панове! То есть ваш дом! Просим, панове, просим!
Он вместе с нами зашел в комнату, которую занимал комбат. Тут обнаружилось, что наш хозяин неплохо понимает по-русски и весьма догадлив. Сообразив, что мы намерены перекусить, он сейчас же шепнул что-то своей жене, и та, мило улыбаясь, взялась за организацию нашего обеда. Не прошло и четверти часа, как стол был накрыт и хозяева с прежней любезностью и радушием посадили нас за стол. Пока жена, одаривая нас поочередно лучезарными улыбками, суетилась у стола, муж извинился и выскользнул из комнаты. Однако вернулся хозяин быстро, и исчезновение выглядело совершенно естественным.
Едва все взялись за вилки, в дверях появился мужчина с букетом цветов в руках.
- Ах пан Йожеф! - проворковала хозяйка.
Пришедший пан с чувством поцеловал ей ручку, поздравив с днем рождения, пожужжал что-то то ли нам, то ли хозяину дома, выпил рюмку вина и несколько театрально откланялся. Мы переглянулись. Чувствовалось, что в доме к приему гостей не готовились и визит был своего рода экспромтом. Еще до ухода гостя хозяин спросил меня:
- А как долго вы думаете пробыть в городе, пане генерале?
Не придавая еще вопросам хозяина особого значения, я небрежно ответил:
- Да, пожалуй, через часок надо бы уехать, хочется добраться засветло.
Уже потом, когда пан Йожеф удалился, я вспомнил механически зафиксированную памятью деталь: на то время, пока я отвечал, пан, только что жужжавший что-то хозяйке, замолчал и словно прислушивался, не поворачивая ко мне головы.
Вскоре пришли новые гости: супружеская пара - тоже с поздравлением. И тоже просидели очень недолго: минут шесть - восемь, не больше. Хозяин вышел проводить гостей. Едва он вернулся, в дверях показалась еще одна пара. Повторилась процедура поздравления и целования ручек.
Эти супруги просидели минут десять - пятнадцать. Разговор шел главным образом о положении на фронте,
- Позвольте спросить, - по-русски, но делая неправильные ударения и произнося "ж" вместо "р", сказал гость. - Что есть за причина, что войско ваше стоит, не идет вперед?
