Андре Агасси - ОТКРОВЕННО. Автобиография
Для начала судья обрушивает на меня град вопросов:
- Вы собираетесь играть в Скоттсдейле?
- Да, сэр.
- Вам уже приходилось участвовать в этом турнире?
- Да, сэр.
- Какое у вас место в турнирной сетке?
- Простите?
- С кем вы играете в первом раунде?
Судья оказывается большим поклонником тенниса. Кроме того, он пристально следит за моей карьерой. По его мнению, я просто обязан был победить Курье на Открытом чемпионате Франции. У него есть собственное мнение о Коннорсе, Лендле, Чанге, о современном состоянии тенниса и нехватке великих игроков в Америке. Потратив двадцать пять минут на то, чтобы вывалить передо мной свои мысли по этим животрепещущим вопросам, он спрашивает:
- Кстати, не могли бы вы оставить автограф? Для моих детей.
- Пожалуйста, сэр… Ваша честь.
Я ставлю автографы на всем, что он раскладывает передо мной, и жду приговора.
- Хорошо, - произносит судья. - Я приговариваю вас к тому, чтобы порвать всех в лоскуты на турнире в Скоттсдейле.
- Простите, я не… я имею в виду… Ваша честь, я ехал сюда, возвращался на тридцать с лишним миль назад, думая, что меня посадят в тюрьму. Или хотя бы оштрафуют.
- Нет-нет-нет, я просто хотел встретиться с вами. Тем не менее пусть лучше ваш друг ведет машину дальше. Если вы получите сегодня еще один штраф за превышение скорости, боюсь, вам придется задержаться в Кингмане на долгий срок.
Выхожу из суда и мчусь к «корвету», в котором меня ждет Джил. Я объясняю: местный судья - фанат тенниса, он всего лишь хотел познакомиться со мной лично. Джил думает, что я вру. Прошу его поскорее увезти нас как можно дальше от здания суда. Он медленно трогается. Джил - аккуратный водитель. К тому же встреча с Фемидой посреди Аризоны так напугала его, что всю дорогу до Скоттсдейла он держит скорость не выше семидесяти двух в час.
Разумеется, на благотворительную игру я опоздал. Теннисную форму натягиваю недалеко от стадиона, на подъезде к стоянке. Мы останавливаемся у будки охраны и говорим, что меня ждут, я - один из игроков. Он не верит. Приходится предъявить ему водительские права (которые все еще со мной лишь по счастливому стечению обстоятельств) . Только после этого нас пускают на территорию стадиона.
- Не волнуйся насчет машины, - Джил хлопает меня по плечу. - Я о ней позабочусь. Играй.
Я хватаю теннисную сумку и рысью убегаю со стоянки. После Джил сказал мне, что слышал аплодисменты, когда я вышел на корт, - несмотря на то что окна в машине были закрыты. В тот момент, признавался он, до него дошло, что именно я пытался ему сказать. После встречи со старым судьей, после того, как стадион взорвался криками при моем появлении, он все понял. До этой поездки Джил не ожидал, что я живу настолько сумасшедшей жизнью. Он действительно не знал, на что подписывается.
- Это нас обоих касается, - ответил ему я.
В СКОТТСДЕЙЛЕ мы отлично проводим время. Ближе узнаем друг друга, как это бывает в путешествиях. Во время одного из дневных матчей я, остановившись, жду, пока служитель поднесет зонт туда, где сидит Джил: его кресло - на открытом солнце, и он обливается потом. Увидев зонт, Джил смущается, затем, взглянув на корт, видит, как я машу ему рукой, все понимает и улыбается в ответ во все тридцать два зуба. Мы оба хохочем.
Однажды вечером мы отправляемся ужинать в Village Inn. Уже поздно, так что заказанная нами трапеза - нечто среднее между ужином и завтраком. Тут в ресторан вваливается четверка парней, усаживается через столик от нас и начинает упражняться в остроумии по поводу моей прически и одежды.
- Может, он гей? - спрашивает один.
- Точно, педик! - отзывается его товарищ.
Джил прокашливается, вытирает рот салфеткой и предлагает мне заканчивать трапезу в одиночестве. Он уже поел.
- Ты уже сыт?
- Не хотелось бы драться на пустой желудок.
Когда я заканчиваю есть, Джил заявляет, что у него есть дело к парням за соседним столиком.
- Если что, не переживай, - говорит он. - Я знаю дорогу домой.
Джил медленно встает и подходит к тем четырем парням, облокачиваясь об их стол. Тот жалобно скрипит. Он выпячивает грудь и раздраженно произносит:
- Вам нравится портить людям ужин? Вас это забавляет, не так ли? Ну, что ж, теперь я сделаю то же самое. Что это тут у вас? Гамбургер?
Он берет бургер с тарелки одного из парней и отхватывает половину одним укусом.
- Гм, кетчупа не хватает, - чавкает он. - Знаете, что? Теперь я хочу пить. Думаю, отхлебну у тебя содовой. Да. А потом вылью остаток вам на стол. Я очень, очень хочу, чтобы кто-нибудь из вас попытался мне помешать.
Джил делает из стакана большой глоток, затем медленно - так же, как он водит машину, - выливает остаток на стол.
Никто из парней даже не пытается двинуться с места.
Джил ставит на стол пустой стакан, смотрит на меня:
- Андре, пойдем?
Я НЕ ВЫИГРАЛ ТОТ ТУРНИР, но это не имело значения. Я счастлив, и мы стартуем обратно в Вегас. Перед отъездом из города останавливаемся перекусить в забегаловке Joe’s Main Event. Мы болтаем обо всем, что случилось за прошедшие семьдесят два часа, и соглашаемся, что наша поездка похожа на начало куда более долгого путешествия. В своей записной книжке Джил да Винчи делает набросок: я в наручниках.
Выйдя из кафе, мы сидим на стоянке и глазеем на звезды. Я чувствую к своему спутнику совершенно ошеломительную любовь и благодарность. Благодарю его за все, что он сделал для меня.
- Не надо, не благодари, - отвечает Джил.
Затем он вдруг разражается речью. Человек, учивший английский по газетам и бейсбольным трансляциям, произносит гладкий, стройный, поэтичный монолог прямо на стоянке рядом с кафе. Я безмерно жалею о том, что у меня тогда не было с собой диктофона. Впрочем, я до сих пор помню ту его речь почти дословно.
- Андре, я не буду пытаться изменить тебя, как никого до сих пор не пытался изменить. Если бы в моих силах было кого-то изменить, я бы начал с себя. Но знаю, что в моих силах предложить план работы, который поможет тебе достигнуть желаемого. Между крестьянской лошадкой и скаковой лошадью существует гигантская разница, и относиться к ним одинаково нельзя. Мы часто слышим о том, что ко всем людям нужно относиться как к равным, однако я считаю, что равный - не значит точно такой же. Ты - скаковой рысак, и я буду относиться к тебе соответственно. Я буду тверд, но честен, буду вести, а не подталкивать. Я не из тех, кто умеет много и цветисто говорить о чувствах, но хочу, чтобы с сегодняшнего дня ты знал: игра началась, парень, и мы в игре. Понимаешь, о чем я? Мы уже вступили в бой, и ты можешь рассчитывать на меня в любой момент, пока кто-то из нас не падет на поле брани. Где-то там, наверху, есть звезда, на которой написано твое имя. Может, я и не смогу помочь тебе отыскать ее, но плечи у меня здоровые, и ты можешь встать на них и искать ее сам. Слышишь? Ищи, сколько угодно. Встань мне на плечи и найди ее, парень. Найди.
