Борис Солоневич - Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба совeтской молодежи)
Полетели на пол подушки, постель, содержимое комода. Надежда Ивановна не выдержала.
— Да вы хоть постелей не рвите! Разве-ж можно так?
— Ничего, ничего. Ишь ты, цаца какая буржуазная выискалась!.. И так дрыхнуть будешь!..
Знамени нигде не было. Лицо чекиста омрачилось.
— Ах, вот как?.. Нету, значит?.. В пряточки играть будем, как маленькие?.. Ну, ну!
Потом, подойдя к матери Васи, он тихо и успокоительно сказал:
— А вы, гражданочка, лучше бы по хорошему сказали, где знамя… Мы спокойненько уйдем и никого больше не тронем… Зачем вам это? На кой черт ломаться и скрывать эту тряпку? С нами лучше в мире жить. Сами ведь знаете, чай, не маленькая!..
Надежда Ивановна опустилась на стул и закрыла лицо руками.
— Я ничего не знаю… — всхлипывая, произнесла она.
— Долго я вам говорить буду? — изменил голос уполномоченный. — Сказано — отдать, так нечего тут дурака валять!.. Не забывайте, гражданка, что и вы сами-то служите и сыночек ваш в школе учится. Как бы вам это обоим на улицу не вылететь… Ну, в последний раз говорю — где знамя?..
— Делайте, что хотите, — прошептала Надежда Ивановна, не отрывая рук от лица. — Все равно… Я не знаю…
Чекист досадливо передернул плечики и резко повернулся.
— Ах, не знаю? Ну, посмотрим! Взгляд его упал на Лиду, со страхом смотревшую на происходящее.
— Ну, ты, девчонка? — Чекист кричал, уже не сдерживаясь. Его лицо перекосилось, он схватил Лиду за плечо и тряс ее. — Говори, где знамя!.. Ну?..
Девочка, как зачарованная, смотрела на его дергающееся лицо и тихо повторила слова старушки:
— Я… я не знаю.
— Как это — не знаю? Ах, ты, щенок! Что тут с тобой — шутки шутят?
Он медленно отстегнул кобуру нагана и вытащил револьвер.
Словно сразу успокоившись, он тихим угрожающим голосом сказал, поднимая наган к лицу Лиды:
— Ну? Го-во-ри сей-час же!…
Он все ближе наклонялся над Лидой и все ближе подносил к ее испуганным глазам дуло револьвера.
Девочка молчала и, не отрываясь, смотрела в его глаза, губы ее дрожали…
— Говори скорей, — внезапно рявкнул чекист. — А то сейчас же, как дохлую собаку, пристрелю! Ну? Где знамя?…
Лида так же спокойно и ровно, как будто во сне, ответила:
— Не знаю…
Потом внезапная бледность покрыла ее лицо еще больше, глаза закатились, и она упала в обморок.
Чекист резким движением положил наган в кобуру и длинно выругался…
— Вот, сукины дети!… И не напугаешь никак!… Так ничего и не нашли, ребята?…
— А, может, они успели в другое место перенести?
— Все равно наше будет… Выследим!… Нам половики для клуба оченно даже нужны… Ладно, хрен с ними… Погодите вы, белое отродье… Еще посчитаемся!…
И чекист с комсомольцами ушли.
* * *Васю нашли внизу, во дворе, лежащим с крепко прижатыми к груди руками. При падении он попал на какие-то пустые ящики и сломал себе ногу. Но ни разу не вскрикнул и не застонал…
В атмосфере беззлобных шуток
Перед длинным белым зданием больницы мы сталкиваемся с двумя девушками.
— Ледя, Ледя! здорово! — прыгает к нам шедшая — еще почти девочка, с румяным лицом и голубыми глазами. — Вы куда? К Васе?
— К Васе. Познакомьтесь, девчата. Скаутмастор Солоневич, Заместитель Старшего Скаута.
Девушка разом становится серьезной, и ее голубые глаза пытливо всматриваются в мое лицо. Другая — высокая стройная брюнетка, с веселыми смелыми глазами и чуть вздернутым носиком, с каким-то профессиональным интересом осматривает мои морские нашивки на рукавах, Обе они церемонно салютуют.
— Это, вот, Тамара — наш будущий штурман, а это, вот, Лида — будущий адмирал, кусочек героя нашего знамени, умеющая очень во время в обморок падать!
— Погоди, Ледя, — угрожающе огрызается Лида. — Дождешься и ты: я тебя тоже сконфужу!
— Да ты не сердись, Лидочка! Я, ей Богу же, по хорошему, по душам. Ты у нас ведь тоже герой!… А вы на дежурство?
— Ага. Сегодня наш патруль на обслуживании больных.
— А чем вы здесь помогаете?
— Да мало ли чем? Когда как — то читки устраиваем, игры для выздоравливающих, Тамарка, вот, про свои походы морские рассказывает, говорят, действует лучше валерьяновых капель. А то в амбулаториях помогаем…
— О… о! — с добродушной усмешкой вворачивает Ледя. — Лида у нас профессор по обмазыванию иодом. Здорово это у нее выходит — шлеп, шлеп, и краснокожий готов!..
— Ах ты, змее подколодная! — вскидывается герль.
— Да, вы не верьте ему, товарищ скаутмастор… товарищ… заместитель…
— Просто — дядя Боб.
— Ну, дядя Боб, — облегченно продолжает девушка. — Это он со злости, ей Богу, со злости. Он ведь сидит, сидит в своей киношке, выколачивает на клавишах всякие там душераздирающие вальсы под кинодрамы — вот его и разбирает охота посмеяться над бедными беззащитными женщинами.
— Эх, ты, адмирал, — усмехается Ледя, дружелюбно похлопывая ее по плечу. — Солидности в тебе, как философии в котенке. А туда же тоже в штурмана целишься. Тебе бы юнгой поплавать лет 10, да и то на суше.
— Это он потому такой герой, что Иры нет, — вмешивается Тамара с самым серьезным выражением лица, но веселые искорки в ее глазах никого не обманывают. — В ее присутствии ты бы, Ледя, небось, не посмел бы бедненькую Лиду обижать. Она тебе все глазья повыцарапывала бы.
— Ладно, ладно, — смеется Начальник Дружины. — Я знаю, Ира за вас горой. Вы тут все как какая-то отдельная женская армия. Знаете что, девчата, — таинственно, но с лукавым подмигиванием в мою сторону говорит он. — В Германии есть такое тайное общество — «Стальной Шлем». Вот шикарное название! Вот, и вам бы тоже как-нибудь так же назваться покрепче да покрасивее. А?
— А как? — с наивным интересом спрашивает Лида.
— А вот как — «женский орден по борьбе с мужским засильем». А название самое смертельное — «Стальной бюстгальтер»…
Свирепая защитница женского достоинства пытается обидеться, но не выдерживает и присоединяется к нашему общему веселому смеху.
Старый знакомец
Шутливо поддразнивая друг друга, мы вошли в приемную больницы. Ледя попросил о чем-то дежурную сиделку, и через несколько минут в приемную вошла высокая девушка в костюме сестры милосердия, со странно знакомым лицом.
— Ба, Ирина! Как это вы здесь очутились?
Это была, действительно, скаутмастор Ирина, с которой года 3 тому назад мы дискуссировали на скаут-конференции в Ростове.
Увидя меня, Ирина радостно улыбнулась, и ее серьезное, строгое лицо сразу стало неузнаваемым — ласковым и сердечным.
