Валентина Талызина - Мои пригорки, ручейки. Воспоминания актрисы
Сегодня – время сериалов. Приходит актёр. Если у него есть индивидуальность и мастерство, он весь выкладывается и уходит со съемки опустошенный. И только очень «оснащённые» актёры, которые работают в театре, могут выдержать эти 280 серий.
Я смотрела «Институт благородных девиц», где снималась моя дочь. Всегда радуюсь, что она снимается. И конечно, просмотрела весь сериал. Звонила Ксюше и очень мягко говорила: «Вот здесь ты хорошо играешь, а вот здесь… Тебе правду сказать или лучше промолчать?» Она говорила: «Скажи правду».
Только три человека тянули сериал до конца. Остальные отпали, как пиявки. На них было неинтересно смотреть. Ещё Чаплин говорил: «Садитесь, смотрите фильм, если через две с половиной минуты вам становится неинтересно, можете выключать или уходить».
А когда я начала работать с Ксюшей, то, естественно, и нервничала, и кричала, и была непедагогичной. Подготовка у меня получалась коряво. Короче, я тащила дочь на Наташу Ростову, а у неё не получилось. Она пошла к Калягину и провалилась. Несмотря на громкую фамилию. Я поняла, что это полный ужас. Ксюша жутко расстроилась.
Конечно, я пыталась ей помочь, кому-то даже звонила. За долгую жизнь в актёрской профессии у меня, естественно, накопились и связи, и знакомства. Но этого было мало. Ксюше требовалось блеснуть, произвести впечатление на членов приёмной комиссии, прочитать так, чтобы всем стало ясно: эта девушка достойна учиться в театральном вузе, у неё имеются данные.
А у нас в театре был прекрасный артист Владимир Фёдорович Гордеев. Для меня он просто Володя. Он обычно говорил: «Кошенька, ты делаешь не так. А попробуй сделать так…» Кошенька – так он обращался к молодым девушкам.
Оставалось шесть дней до сдачи экзаменов в ГИТИСе. Я его попросила: «Вова, Ксюша провалилась к Калягину. Вся надежда на тебя. Сможешь её подготовить?» Он сказал: «Валя, я возьмусь, пусть она ко мне придёт. Но дай мне слово, что ты к ней больше не подойдёшь и не будешь учить её играть». Я сказала: «Хорошо». Он поменял ей репертуар, и она поступила.
Ксюша стала студенткой ГИТИСа, и у неё началась эйфория. Я невольно вспоминала свои студенческие годы и сравнивала, сравнивала. Конечно, всегда можно сказать, что время было другое. Да, другое, но всё равно…
Я впитывала актёрскую науку как губка, а для дочери, мне кажется, важнее была вольная атмосфера творческого вуза, студенческая жизнь. Для меня стало потрясением, что Ксюша закурила. Я не понимала, как артистка может курить. Женский голос должен оставаться чистым. Голос – это редкий, бесценный дар.
Ксюше в ГИТИСе нравилось всё. На её курсе учились красавцы-мужчины. По-моему, самый красивый парень был в неё влюблен, она многим нравилась. Ксюша при желании может вскружить голову любому мужчине. Она и курила, и, как сегодня говорят, тускла – растворялась в этом курсе. Я с тяжёлым сердцем чувствовала, что моей дочери не до профессии, не до каких-то серьёзных вещей.
С лёгкостью она мне заявила: «У меня такой семейной жизни, как у тебя, не будет. У меня будет настоящая хорошая семейная жизнь». Я ей ничего не сказала, а про себя подумала: «Дай-то Бог».
Конечно, я не могла молчать и делать вид, будто всё идёт как надо. Я стала говорить очень суровые слова, начала говорить правду. Для меня было невыносимо видеть её отношение к профессии, ко всему тому, что составляет смысл моей жизни. Ксюша к актёрскому ремеслу относилась легко. Особо себя не утруждала. Она очень хорошо шла по мастерству, этого у неё было не отнять. Однажды Виктюк пришёл и сделал им один отрывок. Там они все играли блистательно, и она в том числе, просто потрясающе играла. Но это же Виктюк пришёл! Женя Лазарев был хороший педагог, он их учил добросовестно, вкладывая основы ремесла.
Я написала сценарий для Ксении «Поэтесса Серебряного века». После спектакля. У неё главная роль, а я была хором сзади
И потом она устроилась в Театр Российской армии, где и сейчас работает. Когда я одного агента спросила: «Почему вы не снимаете такую красоту?» – он мне ответил: «Она должна сниматься попозже…»
Зная, что Ксюша не снимается, особо много не играет в театре, я написала сценарий «Поэтессы Серебряного века». И мы с ней это играли. Я была за хор, а она проживала роль. Ей сделали платье, я расшила его кружевами. Всё было исполнено на самом высоком уровне. Ксюша очень хорошо читала стихи и всё делала замечательно. Были потрясающие фотографии, я ей сказала: «Больше у тебя таких потрясающих фотографий не будет, Ксюша!»
У нас с дочерью сложные отношения. Как мама я ей прощаю всё. И это, мне кажется, естественно. Как артистка – нет, в профессиональных вопросах я не иду на компромисс, поэтому у нас случаются очень серьёзные конфликты. А ещё курение. Когда вижу дочку с сигаретой, просто скукоживаюсь и ухожу.
Недавно просматривала свой архив и наткнулась на письмо, которое писала Ксюше. Не знаю, почему я его не отправила. Но вот – письмо сохранилось. Мне кажется, что в нём отразились наши отношения…
«Здравствуй, моя дорогая доченька! Буська, как я рада, что ты мне написала письмо, я уже думала, что ты мне и не напишешь. А тут вдруг на двух листах. Я его много раз перечитывала, старалась вникнуть в твоё настроение.
Ксюня, никто никогда никем не занимается и никто никому не нужен. Режиссёр ставит свой спектакль (если нет там его любовницы… ка), профессор выколачивает деньги или славу из своего предприятия. Занимается человек собой сам. Можно заниматься 28 часов в сутки (и тогда хороший результат), можно – 8 часов в сутки (менее хороший), а можно и полчаса. Когда проходит испытательный срок, как ты сейчас, то решающий аргумент в твою пользу будет – сколько времени ты тратишь на свою профессию. Я говорю азбучные истины, я их говорила много раз. И это единственный рецепт от неуспеха, от невезения, от скуки, от грызни, которые живут рядом. Занимайся собой, своей профессией! Ты отрываешься от пустых разговоров, кухни, злости – в небо, к своей профессии через труд.
И ещё. Поедешь ты в США или нет – не имеет значения. Ну поедешь, ну купишь ещё юбку – ерунда, а вот красиво петь – это божественно! Или двигаться, чтобы тело пело, – это тоже божественно.
Как я живу? Очень скучаю по тебе, очень, особенно по вечерам. Репетирую у Виктюка, теперь я узнала его поближе и увидела его проблемы. Ему не звоню, жаль времени на кручение диска.
С Анной Шишко мы всё-таки затеваем передачу о ещё одной поэтессе русского зарубежья, она жила последние 25 лет в Париже, и у нас в планах махнуть туда на съёмки.
