Вячеслав Тимофеев - На незримом посту - Записки военного разведчика
Я положил на стол добытый бог знает с каким трудом текст "Проекта соглашения между Уральским казачеством и Приволжской областной организацией эсеров...", целью которого ставилось уничтожение Советской власти, и донесение Кожевникова, в котором говорилось, что "из Петрограда в Самару пробрался влиятельный эсер - враг нашей партии Владимир Лебедев. Вместе с подполковником Каппелем и командиром батальона 4-го чехословацкого полка полковником Пилаш Лебедев в глубокой тайне готовит на Сызранском направлении какую-то операцию".
- Теперь все! - сказал я.
Карл посмотрел на меня с лукавой улыбкой.
- Но ты забыл доложить о встрече с дочкой Дедулина. Знай, об этом спрашиваю не ради любопытства.
- Я знаком с Аней много лет. И эта встреча была одной из немногих за долгие годы. Словом, мы встретились как друзья...
- Ну хорошо, оставим пока этот разговор, - дружески произнес Карл. - Мы не подозреваем тебя ни в чем дурном. По долгу службы я обязан знать о тебе все. Такой порядок в нашем доме!
В кабинет вошел Семенов. Он подал мне руку и, продолжая стоять против меня, сказал, поглядывая то на меня, то на Карла:
- Я слышал, о чем вы тут только что говорили. Не следует преувеличивать, но нельзя и преуменьшать опасность, исходящую от женского пола. Служить идеям по значит проповедовать аскетизм, равнодушие к девушкам. Людям присущи увлечения. Главное - не терять голову, помнить, какое дело тебе поручено. Люби на здоровье, лишь бы служба не страдала.
- Так-то оно так, - загадочно улыбнулся Карл, - однако люди чаще умирают не от недостатка любви, а от ее избытка... Пример? Пожалуйста: Рафаэль из "Шагреневой кожи" Бальзака отчего скончался при самых трагических обстоятельствах?
- Если знаешь, так не мути воду! - строго заметил Семенов.
Карл, не вынимая изо рта трубку, лишь весело засмеялся.
Если ты не любил, все равно не поймешь, а если любил, сам разберешься, и мне не нужно будет оправдываться, подумал я.
- Ну ладно, не в этом дело, не до того сейчас, - сказал Семенов, обращаясь к Бауэру (но мне показалось, что эти его слова относились и ко мне), и добавил уже у самой двери: - Ты, брат, приготовься. Часика через два поедем к Куйбышеву.
Ветер, ветер. Низкие темные облака. Мокрая гладь булыжной мостовой, дождь... Едем к Куйбышеву - политическому комиссару 1-й революционной армии, председателю Самарского ревкома.
В кабинете Валериана Владимировича мы застали командарма Тухачевского.
- Вы не имеете права думать только о себе, это время для вас кончилось раз и навсегда. Сейчас прежде всего вы должны думать о защите отечества, это наш священный долг! - спокойно говорил Тухачевский стоявшему перед ним навытяжку военному в поношенном офицерском кителе.
- Где ваши родные? - спросил Куйбышев.
- В Пензенском уезде.
- Это из "бывших", - шепнул мне Семенов.
- Мы оплатим проезд и до назначения предоставим вам жилье. Не в гостинице. Гостиницы сейчас переполнены. У нас есть частные комнаты... Пока припишем вас к штабу Симбирской группы войск, - пояснил Валериан Владимирович.
Как только военный вышел из кабинета, Семенов, обращаясь к Тухачевскому и Куйбышеву, торопливо сказал:
- Мы не отнимем у вас много времени, постараемся доложить коротко, если разрешите, конечно.
- Ну что ж, с нашей стороны возражений не предвидится, - Куйбышев посмотрел на Тухачевского и протянул мне руку, - охотно послушаем, что скажет нам сегодня Дрозд.
- По редкой для молодого разведчика случайности мы обогатились новыми интересными сведениями, представляющими, на мой взгляд, большую ценность, тихо сказал Семенов и жестом предоставил мне слово.
Я доложил о последней моей встрече с Анатолием Корниловичем и Маргаритой Васильевной и о приехавшей из Белебея даме... И лишь после "дискуссии" по поводу Каламатиано сообщил о большом отряде чехословацких войск, обнаруженных в тылу Бугульминской группы, у села Исаклы. Закончил я свой краткий доклад рассказом о тяжелом положении наших отрядов на Волго-Бугульминской железной дороге.
Но, видимо, мое сообщение не удовлетворило Куйбышева и Тухачевского, и они стали задавать мне вопросы.
Куйбышев спросил, верно ли, что в Самаре появились иностранцы и когда это произошло. Я рассказал, что в приказе Комуча от 3 июля объявлено об организации иностранного отдела. Это связано с тем, что в Самаре под видом "французских консулов" подвизаются генерал Жанно, Гине и Комо. Официальных полномочий от французского правительства они не имеют, но именуют себя консулами. Ссорятся между собой, обвиняют друг друга в самозванстве.
Тухачевский поинтересовался, известна ли мне численность "народной" и чехословацкой армий и сколько в "народной армии" русских офицеров.
- По сведениям подпольщиков, - ответил я, - "добровольцев" насчитывалось пять тысяч, а после объявленной 30 июня принудительной мобилизации родившихся в 1897-1898 годах их стало около тридцати тысяч. Чехословаки на Волжском фронте держат около десяти тысяч, не считая поступивших к ним на службу русских офицеров числом примерно около тысячи.
Еще Тухачевский спросил, можно ли отличить добровольца "народной армии" от мобилизованного.
Вместо ответа я прочитал выдержку из привезенной мною эсеровской газеты "Волжское слово"; "Воин, добровольно принявший на себя обязательство защищать свободу и родину от насилия, является выразителем идеи беззаветного мужества. Поэтому Комитет членов Учредительного собрания постановляет установить для добровольцев Народной армии отличительный знак - Георгиевскую ленту наискось околыша".
- Мозги у них наискось! - рассмеялся Куйбышев, взяв у меня газету. Смотрите, здесь даже объявлена цена за голову солдата: 15 рублей... Срок службы три месяца? Ну, а на больший срок им и рассчитывать не приходится. Обратите внимание на дату: 8 июня 1918 года... Это значит, что эсеры тщательно готовились к захвату власти: заблаговременно сочиняли и печатали в типографиях различные прокламации, приказы...
Далее я доложил о том, что глава военного ведомства Комуча полковник Галкин добивается введения формы царской армии. И хотя эсеры возражают, Галкин настоял на своем: вводятся узкие погоны защитного цвета, восстанавливаются старый дисциплинарный устав и чинопочитание. Вопреки "демократическим" настроениям Комуча офицеры демонстративно носят погоны старой армии...
Куйбышев остановил меня.
- Я вот о чем хочу спросить тебя, товарищ Дрозд... У Дутова был такой служака из эсеров - не то Нодиков, не то Цодиков... Тут ходили о нем разные слухи. Не знаешь ли, что с ним случилось?
Я рассказал, что знал. Фамилия этого эсера Цодиков. Крестьяне Домашкинской и Утеевской волостей Бузулукского уезда сколотили партизанский отряд. Командиром избрали бывшего офицера Сокола, а комиссаром - коммуниста Антонова. Когда белогвардейцы объявили призыв в "народную армию", крестьяне взбунтовались. На подавление бунта и был послан конный отряд во главе с Цодиковым. В одном из сел на сходке, когда он потребовал, чтобы крестьяне назвали зачинщиков бунта, и стал угрожать расправой, его убили.
