Сергей Стопалов - Фронтовые будни артиллериста. С гаубицей от Сожа до Эльбы. 1941–1945
Мы неплохо заработали, а этот вечер запомнили надолго. Уже на улице, прощаясь, Авдеев хвастался, что у него такие случаи бывают довольно часто. И вскоре это стало заметным. Он все больше приобщался к спиртному, а потом и вовсе спился, и наши встречи стали редкими. Через несколько лет жена Сергея сказала мне, что он перестал пить и уехал в деревню к родственникам. Больше мы не виделись.
В начале лета 1958 года меня вызвали в райвоенкомат. В кабинете сидело еще несколько парней. Какой-то лейтенант проверил всех присутствующих по списку, вышел из кабинета, и вместо него вошел уже немолодой подполковник в морской форме. Он вежливо со всеми поздоровался и каждому задал одинаковые вопросы: фамилия, имя, отчество, служил ли в армии, в какой должности и был ли на фронте. Оказалось, что все сидящие в кабинете – фронтовики и бывшие младшие командиры, но служившие в разных войсках.
Знакомству подполковник уделил не более десяти минут, а потом около часа рассказывал нам о современной службе офицеров в армии, акцентируя внимание на политработниках.
Сразу понять, зачем нас пригласили, я не мог. Но постепенно обстановка прояснилась. По приказу Верховного командования нам было предложено написать рапорты с просьбой принять в Военно-политическую академию имени Ленина. На решение этого вопроса отводилось три дня, и каждому была выдана повестка снова явиться в военкомат для индивидуальной беседы.
Для меня это предложение было как неожиданным, так и совершенно неприемлемым. Я уже окончил вечерний институт и работал в НИИ механизации сельского хозяйства, занимаясь испытаниями тракторов. Работа была интересной, а зарплата приличной. Жена тоже окончила институт, и у нас был четырехлетний сын. И я принял решение отказаться. Но не тут-то было.
Подполковнику не удалось меня переубедить, и за дело взялся военком. Он сразу же начал на повышенных тонах обвинять меня в том, что я плохой коммунист и не хочу служить Родине. Потом упрекал еще в чем-то. И только после того, как я рассказал о репрессированных родителях, он замолчал и буквально выгнал меня из кабинета. На этом все и закончилось.
Спустя несколько месяцев вечером ко мне приехал Ковалев, бывший заместитель командира бригады по политчасти, у которого я когда-то работал шофером, а потом ездил за его семьей в Баку. У нас всегда были хорошие отношения. На этот раз он приехал в Москву к сыну – студенту МГУ и решил повидаться со мной. Часа два мы сидели за столом и наслаждались его любимым полусладким вином. Рассказывали друг другу о своей жизни. Уже прощаясь, Ковалев сказал мне, что не так давно из Минобороны на меня пришел запрос и он дал мне самую хорошую характеристику. Я поблагодарил Ковалева, и мы по-дружески расстались. Но теперь-то мне точно стала известна предыстория вызова в военкомат.
Со времени встречи и расставания с Тоней Дубко прошло лет двадцать.
Как-то раз, придя с работы, я поужинал, уселся в кресло и задумался. На работе возникли трудности, и надо было принять решение о выходе из сложившегося положения. Неожиданно зазвонил телефон. Я думал, что это кто-то с работы, и не сразу снял трубку. Но звонок не стихал, и трубку пришлось снять.
– Вас слушаю, – недовольно пробурчал я.
– Простите, это квартира Стопалова?
– Да.
– А его можно пригласить к телефону? – Женский совершенно незнакомый голос.
– Это я.
Несколько секунд молчания, а потом:
– Не узнаешь? Может быть, тебе что-нибудь напомнит имя Тоня Дубко?
Мы встретились на городском аэровокзале. Тоня приезжала в Москву к сыну, учившемуся в энергетическом институте. Она поведала мне, что живет хорошо, муж военный, двое детей. Дочка заканчивает школу. А я рассказал о себе. Вспоминали прошлое и конечно же свою любовь в письмах. Для нас обоих это было очень важным. А сейчас… У каждого своя судьба, и двух часов нам вполне хватило.
Вот так и закончилась эта история, о которой я часто рассказываю своим друзьям.
Еще одну неожиданную встречу с малознакомым человеком я так же часто вспоминаю.
Было лето. Выйдя со станции метро «Китай-город» на площадь Ногина, я направился в магазин электроники, что на Солянском проезде. И тут на глаза мне попался большой легковой автомобиль «Хорьх», стоящий у тротуара. Машина показалась знакомой. Ее задняя часть была как бы обрезана, а вместо багажника установлен огромный сундук. Такую модель я видел в Германии, когда ее нашли во время шуровки в Эрфурте. По слухам, ту машину отдали командиру дивизии, с которым я никаких дел не имел и видел его всего несколько раз, когда он сидел в президиуме во время торжественных собраний.
После моего возвращения в Москву прошло более пятнадцати лет. Но, увидев «Хорьх», я решил внимательно его осмотреть. Похоже, что это была та самая машина.
Боковое стекло салона было открыто, и, подойдя ближе, я увидел, что на переднем сиденье, рядом с водителем сидит наш бывший командир дивизии.
Я поздоровался:
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант. Вас приветствует бывший старший сержант, командир орудия 236-го гаубичного Померанского полка 63-й Брестской бригады 22-й Гомельской краснознаменной артиллерийской дивизии.
Генерал взглянул на меня, тоже поздоровался и спросил, давно ли демобилизовался, где работаю и вообще как живу. Я ответил и в нескольких словах рассказал о себе. Потом генерал еще раз внимательно взглянул на меня и задал неожиданный вопрос:
– А не у вас ли, молодой человек, раньше были роскошные усы?
Комдив явно узнал меня и мои усы.
Мы оба рассмеялись и заговорили о том времени и о жизни в Ратенове.
Потом в машину села молодая женщина и что-то сказала генералу. Он пожал мне руку, и они уехали.
А я еще долго стоял на этом месте и вспоминал те последние месяцы, прожитые в Германии.
Еще один эпизод из военного времени сохранился в памяти. На батарею приехала группа кинохроники во главе с известным оператором Роммом. Сначала киношники снимали, как солдаты разгружают с машины ящики со снарядами. Затем попросили сделать несколько выстрелов из пушек. Потом мне предложили стать на край окопа и махнуть рукой, как бы отдавая приказ «Огонь!». Вот, собственно, и все.
Будучи на фронте, я переписывался с некоторыми из моих друзей. Однажды Леня Лобахин, освобожденный от армии по болезни, написал мне, что в киножурнале, показанном перед новой большой кинокартиной, вроде бы видел меня, когда я давал команду стрелять. Тогда этот эпизод был еще свеж в памяти, и я не обратил на него внимания.
Прошло много-много лет. В преддверии очередной годовщины Победы директор научно-исследовательского института, где я работал, собрал стариков – участников войны и попросил их к празднику припомнить и рассказать какие-нибудь интересные случаи. И тут я вспомнил тот случай с кинохроникой. Директор сразу же вызвал своего заместителя и поручил ему и мне найти эти кадры.
