Александра Давид-Неэль - Путешествие парижанки в Лхасу
Не надеясь добраться по этому склону до вершины перевала, возвышавшегося над долиной, я хотела попытаться дойти до истока начинавшейся под ним реки или хотя бы до прилегающей к нему местности.
Решив снова подняться на гору, с которой мы спускались, я коротко изложила свой план Йонгдену.
Он был еще более немногословен и сказал только:
— Сейчас пойдет снег, а у нас почти нет съестных припасов.
Эти слова заслуживали того, чтобы к ним прислушаться.
Снег?.. Я его не боялась. Развязав котомки и проверив их содержимое, я согласилась с ламой, что еды нам хватит всего на три трапезы. Такое количество можно было растянуть на три дня. Мы пришли в эти пустынные просторы не для того, чтобы объедаться, и, кроме того, не собирались обосновываться в горах навсегда. Беглый осмотр местности удовлетворил бы мое любопытство и позволил бы собрать некоторые сведения для тех, кто заинтересуется неисследованными землями По-юл.
— Итак, вперед!
Снегопад начался на закате. Поначалу редкие снежинки, словно белые бабочки, порхали среди сумрачных деревьев, но мало-помалу снег усилился и стал падать большими мокрыми хлопьями отвесно и равномерно. Это был один из тех затяжных неторопливых снегопадов, что случаются в пору затишья; они окутывают высокие вершины белоснежными шапками и засыпают долины сугробами.
— Давай поставим палатку, — сказала я Йонгдену, — разведем внутри костер и приготовим чай.
Необходимо было подкрепиться: мы ничего не ели со вчерашнего дня.
Сухой древесины оказалось мало, и нам пришлось потратить много времени, чтобы собрать под деревьями достаточное количество хвороста. Торопливо проглотив свой скудный ужин, мы немедленно выбросили головешки наружу, так как от их тепла начал таять снег на тонкой хлопчатобумажной крыше палатки и на наши головы хлынул настоящий ливень.
Вскоре стало ясно, что посохи странников, которые мы использовали как подпорки, не смогут долго выдерживать тяжесть снега, быстро скапливавшегося на крыше. Эти палки были нам очень нужны, и мы не могли допустить, чтобы они сломались. Поэтому мы соорудили себе возле скалы укрытие из одной ткани, положив на края палатки несколько камней. Проделав это, мы залезли под нее и тут же уснули.
Я проснулась от невыносимой духоты и попыталась встать, но при первом же движении уткнулась головой в крышу. Сразу же стало ясно, что крыша прогнулась под тяжестью снега, грозя похоронить нас заживо.
Наше положение не было критическим, так как масса, давившая на палатку, не была еще слишком большой, но все же следовало поскорее выбраться наружу, пока укрытие окончательно нас не придавило.
Я растолкала Йонгдена, спавшего крепким сном. Он понял, что произошло, без моих разъяснений.
— Поворачиваемся осторожно на живот, — скомандовала я, — затем дружно встаем и толкаем палатку спинами… Вы готовы?.. Начали!..
Мы оказались на свободе, но чувствовали себя неуютно: снег продолжал падать, и нечего было даже пытаться создать себе новый кров, ибо нас тут же засыпало бы снова. Времени на отдых не было; мы снова двинулись в путь и шли весь остаток ночи и следующее утро, но далеко не продвинулись. Во-первых, рыхлый и уже глубокий снег затруднял движение, и, кроме того, под сугробами таился предательский лед, образовавшийся от первоначального слоя снега, который сначала частично растаял, а затем снова замерз. Мы скользили как по катку и после нескольких часов такой ходьбы почувствовали себя разбитыми.
Около полудня нам посчастливилось обнаружить са фуг[119], и это нас очень обрадовало.
Мы немедленно обосновались в пещере, а также развесили палатку как полог, зацепив ее за корни, торчавшие над нашими головами. Нам не из чего было развести костер, ибо редкие карликовые кусты, которые еще росли на этой высоте, стелясь по земле, скрылись под снегом. Мы съели несколько горстей тсампа, запивая снегом, который растапливали во рту, а затем провалились в сон, обессилев после двух почти бессонных ночей, и проспали до рассвета. Утром снег все еще продолжал идти. По сугробам, которые намело перед нашим доисторическим жилищем, было ясно, что он падал всю ночь.
Тем не менее я решила попытаться обследовать эту часть долины и подняться на гору, насколько возможно, оставив вещи в пещере, чтобы чувствовать себя свободнее. Мы забрали бы их на обратном пути, так как в любом случае нам пришлось бы вернуться назад, чтобы спуститься к селениям.
В этих пустынных краях, да еще на заметенных снегом дорогах, можно было не бояться воров.
Когда мы вышли из пещеры, снег медленно, но неумолимо кружился; в общей сложности снегопад продолжался уже более сорока часов. Мы наткнулись на непреодолимые препятствия наподобие тех, что я видела на обратной стороне склона; стало невозможно двигаться по низине. Тогда я забралась на соседний косогор, откуда разглядела сквозь зыбкую пелену белых хлопьев невысокие волнистые плоскогорья или очень пологие склоны, поднимавшиеся к вершинам. Однако я предположила, что снег выровнял почву и изменил облик местности. Все альпинисты знают, как зима искажает линии горных пейзажей, так что кряжи, которым снежный наряд придает округлые формы, летом являют взору острые выступы и неприступные пики.
Не без труда спустившись со своей наблюдательной вышки, я направилась туда, где, по моему мнению, на дне неглубокого ущелья прятался источник, впадающий в реку, протекавшую по главной долине. Я устремилась к этой цели, но внезапно за моей спиной послышался крик. Оказалось, что Йонгден решил сократить путь и упал в овраг. К счастью, яма была неглубокой, но с почти отвесными стенками, по которым было нелегко спуститься вниз. Прошло несколько минут, прежде чем я добралась до своего несчастного спутника.
Он лежал в потрепанном монашеском одеянии на снегу, где алели капельки крови, словно позируя для некой трагической картины.
— Ничего страшного, пустяки, — тотчас же произнес лама, желая меня утешить. — Видимо, я стукнулся головой о выступ скалы и содрал немного кожу, но, похоже, у меня нет серьезных повреждений, так что не пугайтесь. Удар лишь слегка оглушил меня.
Йонгден попытался встать, но у него вырвался стон; он побледнел и пробормотал, закрыв глаза:
— Ох! Моя нога!..
Он снова попробовал подняться, и снова ничего не вышло.
— Я не могу, — сказал Йонгден со слезами на глазах, видимо от боли, — я не могу держаться на ногах.
Мне стало страшно. Неужели он сломал ногу?.. Что же мы будем делать одни в этой глуши, без еды, и вдобавок снег продолжал прибывать с каждым часом.
