Михаил Болтунов - Диверсант
Партизаны провели дневку. Немцы, к счастью, их не беспокоили. Ночью переправились через железную дорогу и двинулись к Днепровско-Бугскому каналу. Пришлось идти по льду канала, так как леса поблизости не было.
Днем на канале колонну «высмотрел» немецкий самолет-разведчик. Партизаны открыли огонь. Самолет отвернул. Это означало только одно — гитлеровцы обнаружили партизан.
Черный приказал взбираться на крутые берега канала и гнать к лесу, который показался на горизонте. Боялись, что немцы наведут авиацию, но обошлось.
Добравшись до леса, отдохнули немного и, сориентировавшись, двинулись лесными дорогами в сторону Сварыни. Судя по всему, до села было не так далеко — день ходу.
К вечеру партизаны на опушке леса обнаружили дома. Это и была Сварынь. Переход оперативного центра от Булева озера до Сварыни занял больше месяца.
Сов. секретно
Черному. Радиостанция «Пена». 11.1.44 г.
«Поздравляю благополучным прибытием. Груз вам выбросили до 20 января.
Валерий».
Глава десятая
Сов. секретно
Москва. Центр. Радиостанция «Пена» 21.1.44 г.
«В Польшу для разведки посылаю группы Горы и Степи, на Западный Буг на разведку оборонных сооружений — Седельникова.
Черный».
Соваться за Буг, на территорию Польши, без тщательной разведки было бы опрометчиво. Решено послать вперед опытных разведчиков — офицеров Михаила Гору и Федора Степь.
На душе у Черного тревожно: и Гора и Степь идут небольшими отрядами в незнакомые места.
Перед отходом долго говорили, прикидывали, обсуждали, по сути, как выйти из воды сухими — и дело сделать, и вернуться живыми — здоровыми.
Черный просил сообщать не только о противнике, но и о политической обстановке на польской территории. Он хотел разобраться, с кем ему предстоит иметь дело в будущем, на кого можно опереться, кого опасаться?
Первые радиограммы Горы и Степи не внушали большого оптимизма. В стране политическое противостояние, партизан кот наплакал. И тем не менее в течение месяца партизанским разведчикам удалось проникнуть и в Люблин, и в Лукув. «Немцы из Люблина эвакуировали эмиссионный и сельскохозяйственный банки, — сообщали они. — Строительство оборонительного линии по реке Буг производится очень медленно. Идут преимущественно земляные работы».
Кроме того, завербованный источник в люблинском депо доложил: в депо 50 паровозов, строится вторая колея на дороге Люблин-Парчев.
Еще один агент передал сведения о луковской школе подготовки унтер-офицеров.
Удалось проникнуть и на фашистский аэродром Бяла Подляска. Там базировалось около двух десятков штурмовиков и сорок бомбардировщиков Ю-88.
Это уже было кое-что.
Умело работал и Григорий Патык под Брестом. Москва получила от Черного следующую телеграмму: «Патык добыл план Бреста с точным нанесением воинских частей, учреждений и складов. Каким образом переправить вам план и агентурную обстановку?»
Чувствовалось по всему, у Патыка появились ценные источники. И действительно, интуиция не подвела Ивана Николаевича. Вскоре Патык прислал радиограмму. В ней кратко сообщал о своих агентах и приглашал Черного приехать к нему под Брест для знакомства с источниками.
Видимо, игра стоила свеч. Иначе Патык не стал бы по пустякам беспокоить командира.
Черный отправился к Патыку. Агент Сокол — молодая женщина, работающая на станции Брест в товарной конторе. Ее скромная должность давала большие возможности. Она могла свободно передвигаться по железнодорожному узлу, знакомиться с документацией.
Сокол уже подорвала три цистерны с топливом.
Агент Зайцев работал помощником машиниста и давал сведения о движении составов. Он также совершил два диверсионных акта — подорвал паровозы.
Но самым ценным оказался агент Жук. Он хорошо владел немецким языком, работал на брестском почтамте, имел обширные знакомства среди немецких офицеров и солдат. Жук готов был устроиться переводчиком в управу, а также совершить диверсионный акт. Черный запретил использовать Жука для проведения диверсий и оставил работать на прежнем месте, на почтамте, сказал, что тот получит персональную задачу.
После возвращения в Сварынь, среди ночи, Черного поднял радист Юрий Ногин. Радиограммы — одна, другая, третья. Обычные, рабочие — выброска пеленгаторной станции задерживается, сообщение о группе Хаджи и Сураева. И вдруг: «Указом Президиума Верховного Совета СССР звание Героя Советского Союза присвоено»… «Ого! Это кому же?» — спросонья не понял Черный… Еще раз перечитал: «Звание Героя Советского Союза присвоено Банову Ивану Николаевичу…»
— Поздравляем, товарищ майор, — радостно произнес Юрий Ногин.
И в следующую минуту комната заполнилась людьми. Все поздравляли командира с высокой наградой.
Однако, как оказалось, в Указе он был не один. Среди награжденных Глумов, Седельников, Бритаев, Каплун, Караваев… Всего более двухсот человек. Ордена, медали…
Партизаны устроили пир. Все что было в наличии из продуктов — на стол. Гулять так гулять. Не каждый день приходят такие награды.
…К концу февраля на центральную базу в Сварынь подтянулись Хаджи Бритаев и Виктор Сураев. Однако засиживаться в Сварыни было некогда. Вскоре с группой бойцов Хаджи Бритаев ушел к Михаилу Горе, в парчевские леса. Следом за ним, спустя неделю, двинулся основной отряд.
Центр в одной из радиограмм перенацелил Черного.
«Вы начинаете отходить на юго-восток, тем самым удаляясь от своих основных групп и основных объектов работы. Направление отхода измените строго на запад в район Малориты. Там находится Каплун, и вы можете с ним взаимодействовать».
Вскоре одна из групп Черного вышла к заставе бригады Каплуна. А Центр тем временем торопил: «Части Красной армии на вашем направлении усиленно передвигаются вперед. Срочно примите меры к вашему переходу на запад, взяв, в первую очередь, радиоузел и самое необходимое» — радировал начотдела Шерстнев.
Для переноски радиоузла и пеленгаторной станции по самым скромным подсчетам надо человек пятьдесят. Еще четыре десятка бойцов понесут боеприпасы и взрывчатые вещества. Это уже девяносто. А для надежной охраны такой колонны надо тоже человек семьдесят. Словом, расчет подбирается к двум сотням. Но где их взять? К тому времени у Черного в наличии не было и половины из нужного количества бойцов.
