Христиан Девет - Война буров с Англией
Оставаться там и следующий день опять сражаться — об этом нечего было и думать, так как мы этим самым дали бы врагу возможность получить подкрепления, и тогда цель наша — попасть в Капскую колонию — оказалась бы одной тщеславной затеей. Но что же делать в таком случае? Неприятель шел по нашим следам, и мы должны были уйти. Перед нами лежала фортификационная линия от Блумфонтейна к Ледибранду, и она была сильно укреплена; это я узнал еще тогда, когда прорвался через нее у Спринкганснека. Теперь я в том же самом месте пройти уже не мог.
Тогда я решил двинуться по направлению к Таба-Нху. Но для того, чтобы ввести англичан в заблуждение, я послал на другой день сильный патруль по направлению к Спринкганснеку. Теперь я мог незаметно — а это последнее обстоятельство было для меня чрезвычайно выгодно — уйти вперед на расстояние по крайней мере 8 миль, ранее чем неприятель заметил бы с укреплений мое движение. Поэтому мы расседлали; иначе если бы англичане увидели нас, то они могли бы, соединив против нас все свои силы — из Таба-Нху, Саннаспоста, Блумфонтейна и даже из укреплений, — сыграть с нами плохую шутку.
Мой старый друг, генерал Нокс, на которого уже не в первый раз возложено было поручение не пускать меня в Капскую колонию, был теперь снова обременен тою же самою задачею. Могу сказать, что человек, имевший с ним когда-нибудь дело, знает, какой это тяжелый друг. Он не только владеет искусством совершать ночные походы, но и умеет показать себя доблестным на поле сражения, меряясь силами с неприятелем в открытом бою.
В то время как мы расседлали, думая, что можем безопасно расположиться на некоторое время лагерем, мои разведчики сообщили мне, что подходит большое войско генерала Нокса. Я немедленно снова отдал приказ седлать и впречь быков в наши маленькие повозки, числом десять, с амуницией и мукой. Я оставил отряд с генералом Фури позади, чтобы несколько задержать генерала Нокса, а сам отправился пробивать себе дорогу между неприятельскими укреплениями. То обстоятельство, что я послал накануне сильный патруль на разведку в Спринкганснек, нам очень пригодилось, так как оказалось, что генерал Нокс был уверен, что я пойду в том направлении, и потому сперва направил свое войско туда и только через некоторое время заметил, что он ошибся. Тогда он повернул на запад, но столкнулся с генералом Фури, который сопротивлялся в течение нескольких часов, потеряв двоих людей тяжело раненными.
Тем временем я подошел к укреплениям, находившимся между Таба-Нху и Саннаспостом; тут я увидел, что по направлению от Блумфонтейна несется кавалерия, посланная для подкрепления и без того сильного неприятеля. Тогда я поставил два орудия (одним из них была пушка Максим-Норденфельдта, отнятая нами у неприятеля при Деветсдорпе) и навел их на одно из неприятельских укреплений, лежавших на моем пути, и стал на расстоянии 4000 метров бомбардировать его. Следствием этого было то, что после нескольких выстрелов англичане пустились в бегство к ближайшему форту, лежавшему восточнее, но и это укрепление досталось нам. Форт же, лежащий на запад, был взят штурмом коммандантом Стенекампом и гейльбронскими бюргерами. Они же захватили нескольких пленных, остальные бежали в Саннаспост. Во время этого штурма у нас был ранен, и то легко, только один — Питер Стенекамп, сын комманданта.
Теперь путь наш был расчищен. Мы пошли вперед.
Спустя часа два после захода солнца присоединился к нам и генерал Фури, и мы пошли по направлению к Деветсдорпу, куда и прибыли 31-го числа[51].
Генерал Нокс отправился в Блумфонтейн, причем перевез свои войска по железной дороге через Бетулийский железнодорожный мост на Оранжевой реке.
Вероятно, он, захватывая по пути все свои войска и собирая новые, спешил опередить нас, чтобы не дать нам вторгнуться в Капскую колонию. Вскоре я услышал, что войска его находятся не только у Бетулийского железнодорожного моста, но и у Спрингфонтейна, и у Норвальспоста. Таким образом нам в различных местах должны были быть преграждены все переходы вброд. Поэтому мне нужно было придумать какой-нибудь новый план и отнять у англичан один из козырей в игре.
Ввиду этого я послал генерала Фронемана, находившегося у истоков Кафферривира, лежавших на запад от Деветсдорпа, по направлению к станции Ягерсфонтейн, а генерала Фури по направлению к Одендольстрому, к ферме Клейн-Киндерфонтейн, лежавшей на запад от Смитфельда. К Одендольстрому я послал разведчиков. Они узнали, что англичане рассылали патрули ежедневно и, по-видимому, ожидали, что мы постараемся перейти Оранжевую реку именно в этом месте. На следующий день я тоже послал патруль, которому велел разъезжать взад и вперед, заставив при этом моих людей таинственным образом рассказывать повсюду сказки о том, будто для меня слишком опасно предпринять переход через Оранжевую реку при слиянии ее с Каледоном, где вода должна стоять еще выше, и что при малейшем дожде обе реки сделаются непереходимыми. Вторая пущенная мною сказка состояла в том, что я хочу отозвать генерала Фронемана назад для того, чтобы захватить Одендольстром или же напасть на мост Аливаль-Норд. Я хорошо знал, что все эти сказки уже в тот же день дойдут до генерала Нокса, так как на пространстве между Каледоном и Оранжевой рекой у него было достаточно друзей.
Генерал Фронеман двинулся к Занддрифту, лежавшему приблизительно на полдороге между Норвальспонтским железнодорожным мостом и Гоптауном. Вблизи станции Ягерс-фонтейнвег он напал на железнодорожный поезд, предварительно взорвав путь спереди и сзади него. Тут бюргеры могли захватить многое, в чем они нуждались. Не надо забывать, что Южная Африка, и особенно обе республики, не имеют фабрик, а ввоз товаров уже давно, с началом войны, был прекращен. Таким образом, добыча в виде седел, пледов и амуниции была как нельзя более кстати. Отобрав все, что они нашли нужным для себя, бюргеры сожгли поезд.
Я остался нарочно еще на один день, потому что был уверен, что англичане получили уведомление о том, что я уже выступил. Это было хорошо, так как англичане действительно отправились как раз по тому направлению, которое я наметил в распущенной мною сказке. А я в тот же вечер, 5 февраля 1901 года, с некоторою частью бюргеров, с орудиями и повозками отправился совсем не туда, где меня ждали, а по направлению между станциями Спрингфонтейн и Ягерсфонтейн и скрылся там на весь следующий день, в то время как генерал Фури с конным отрядом еще два дня оставался позади меня и, двигаясь взад и вперед, делал вид, что направляется к Одендольстрому.
Вечером в тот день я без особых препятствий пересек железнодорожную линию, но здесь, к моему большому огорчению, был ранен лейтенант Бани[52] Энслин, один из моих лучших разведчиков, и попал в руки англичан. Он ускакал вместе с другим разведчиком Тероном далеко вперед, чтобы найти для нас более удобное место для пересечения железнодорожной линии, а так как ночь была очень темная, то он слишком удалился от нас. Мы перешли линию беспрепятственно, а он и его товарищ проскакали несколько миль даром на север и наткнулись на разъезд, печальным последствием чего было то, что милый Бани, тяжело раненный, должен был отстать и попал в плен. И только на другое утро его товарищ привез нам это печальное известие.
