Святослав Рыбас - Громыко. Война, мир и дипломатия
В скором будущем одной из главных задач внешней политики Вашингтона стало «обеспечение приобретения нефтяных владений Соединенных Штатов за рубежом», а также защита имеющихся владений в районе Персидского залива.
А что же Москва? Было бы ошибкой считать, что советское руководство останется безучастным к данной проблеме. Так оно и было. В соперничестве США и Великобритании в этом регионе появился новый конкурент. В марте 1944 года Сталин дал указание готовить переговоры по поводу разведки нефти и получения концессии в Северном Иране. «В справке, подготовленной Л.П. Берия 16 августа 1944 года для Сталина и Молотова, указывалось, что англичане и американцы ведут тайную работу с целью пресечения возможности получения Советским Союзом нефтяной концессии в Северном Иране. Учитывая это, Советское руководство дало команду на активизацию деятельности в этом направлении. Результатом этого решения была миссия советской делегации под руководством заместителя Наркома иностранных дел С. Кавтарадзе в Тегеран в сентябре 1944 года»{125}.
Неожиданно от правительства шаха Москва получила ответ, что рассмотрение предложения о предоставлении концессии на месторождения (Гилян, Мазандаран и др.) откладывается до окончания войны. Оказалось, что здесь явное преимущество за американцами.
Тогда же Молотов ознакомил Сталина с запиской своего заместителя И. Майского (от 10 января 1944 года) «По вопросам будущего мира и послевоенного устройства». В ней внешнеполитические задачи СССР формулировались так:
«Для того, чтобы набросать хотя бы общую схему желательных условий будущего мира, необходимо прежде всего ясно сформулировать ту конкретную цель, к которой при этом стремишься, ибо цель в очень значительной степени определяет собой средства. Мне представляется, что нашей конкретной целью при построении будущего мира и послевоенного порядка должно быть создание такого положения, при котором в течение длительного срока были бы гарантированы безопасность СССР и сохранение мира, по крайней мере, в Европе и в Азии. Что понимать под выражением “длительный срок”? Я понимаю под этим выражением срок, достаточный для того, чтобы:
а) СССР успел стать столь могущественным, что ему уже больше не могла бы быть страшна никакая агрессия в Европе или в Азии. Более того, чтобы ни одной державе или комбинации держав в Европе или в Азии даже и в голову не могло прийти такое намерение.
б) Европа, по крайней мере, континентальная Европа успела стать социалистической, исключая, таким образом, самую возможность возникновения войн в данной части света.
Как этот “длительный срок” можно выразить в конкретных цифрах? Гадать о будущем, конечно, очень трудно, и ручаться за какое-либо вполне точное число лет никто не возьмется. Однако мой приблизительный расчет сводится к следующему: если допустить, что СССР понадобится около 10-ти лет для залечивания ран, нанесенных ему войной, то “длительный срок” безопасности и мира, к которому нам следует стремиться при ликвидации нынешней войны, должен составить минимум 30, максимум 50 лет. Грубо говоря, речь идет о жизни двух поколений…
Для достижения вышеуказанной цели необходимо прежде всего, чтобы СССР вышел из нынешней войны с выгодными стратегическими границами. В основу этих границ должны быть положены границы СССР в 1941 году. Это не исключает, конечно, возможности частичной модификации данных границ (например, с Польшей, с Румынией, с Финляндией и т. п.) в зависимости от нашей выгоды или необходимости считаться с политикой США и Англии. Но основой все-таки должны быть границы 1941 года. Однако к этим границам должны быть сделаны следующие поправки:
а) Район Петсамо должен быть включен в состав СССР.
б) Южный Сахалин, которым в настоящее время владеет Япония, должен быть возвращен СССР.
в) Цепь Курильских островов, которая отгораживает СССР от Тихого океана, должна перейти к нам. Получение Южного Сахалина и Курильских островов отнюдь не обязательно связано с вовлечением СССР в войну с Японией, но подробнее этого вопроса я коснусь ниже (см. раздел “Япония”),
г) При всяких условиях (даже в случае модификации границ с Польшей или Румынией) должна быть обеспечена общая граница СССР с Чехословакией.
Далее необходимы следующие мероприятия, имеющие тесное отношение к границам СССР:
д) Между СССР, с одной стороны, Финляндией и Румынией, с другой, должны быть заключены на длительный срок пак ты взаимопомощи с предоставлением СССР на территории названных стран необходимого количества баз — военных, воздушных и морских. Кроме того, СССР должен быть связан с Финляндией и Румынией системой железных и шоссейных дорог, важных стратегически и экономически.
е) СССР должно быть гарантировано свободное и удобное использование транзитных путей через Иран к Персидскому заливу. С этой целью (а также из других соображений) англо- советско-иранский договор 1942 г. должен быть сохранен с те ми изменениями, которые будут вызываться переходом от войны к миру…»
Также предлагалось:
«Должно быть обращено особое внимание на освоение северного Ирана с помощью целого ряда экономических, культурных и политических мероприятий (советские больницы, советские школы для иранцев, советские кинокартины, советские театры, посылка иранской молодежи для обучения в СССР, изучение русского языка в иранских школах, советская помощь в организации иранских вооруженных сил и т. п.)».
Что касается перспектив Соединенных Штатов, то они в записке НКИД выглядели впечатляющими:
«После разгрома Германии и Японии, при наличии относительно слабых Франции и Италии, в мире останется четыре действительно великих державы — СССР, США, Англия, Китай, из которых последняя (Китай) в течение жизни ближайшего поколения, судя по всем данным, будет числиться великой державой только номинально. Таким образом, руководящая роль в области мировой политики окажется в руках СССР, США и Англии, и от характера отношений между этими тремя державами будет в огромной степени зависеть ход событий.
Какова будет вероятная позиция США после войны, в особенности в первый послевоенный период? Все говорит за то, что США явятся в этот период твердыней в высшей степени динамического империализма, который будет энергично стремиться к широкой экспансии в различных концах мира — в Америке и в Азии, в Австралии и в Африке. Эта экспансия не минует, вероятно, и Европы, хотя здесь она должна будет принять формы несколько иные, чем в других местах. Само собой разумеется, что американская экспансия будет экспансией нового типа: ее оружием будет не столько территориальная аннексия (хотя в известных случаях и она не исключена), сколько финансово-экономическая аннексия. Уже сейчас такая тенденция вполне отчетливо намечается в колониальном вопросе, в области гражданской авиации, в сфере торгового судоходства после войны. Ведь США выйдут из нынешней борьбы с величайшими в мире торговым и воздушным флотами и с почти безграничными техническими возможностями их дальнейшего увеличения. Война способствовала сильному росту производственной мощности США вообще — это значит, что после войны они в гораздо большей степени, чем до войны, будут заинтересованы в расширении своей внешней торговли, в нахождении новых и выгодных рынков. Не случайно уже сейчас американцы стараются пустить корни в Западной и Северной Африке, в Аравии, в Иране. Особенно большие надежды они связывают с Китаем. С приходом к власти республиканцев, что рано или поздно неизбежно, империалистическая политика США примет гораздо более откровенный и циничный характер, чем это возможно при Рузвельте. И, поскольку пока не видно симптомов, говорящих о возможности нарастания в США сильной внутренней оппозиции против такой политики, всем другим нациям пяти континентов придется весьма серьезно учитывать империалистические тенденции Америки как важнейший фактор послевоенной международной ситуации»{126}. Многие предложения из этой записки были реализованы и, в частности, «освоение северного Ирана с помощью целого ряда экономических, культурных и политических мероприятий». Как мы увидим, сразу после окончания войны полномасштабное «освоение» началось. Оно же вызвало первый послевоенный мировой конфликт.
