Святослав Рыбас - Громыко. Война, мир и дипломатия
Против американской промышленной мощи, обернутой в мягкую перчатку Рузвельта, британский премьер был бессилен. Сталина президент рассматривал как более удобного партнера.
Разумеется, Черчилль не был бы Черчиллем, если бы не попытался все же добиться своей цели — вторжения через Балканы.
«Условия, на которые ссылался Черчилль, определяли, в каком случае высадка через Ламанш может быть успешной: во Франции к моменту вторжения должно находиться не более 12 германских мобильных дивизий, в течение 60 дней немцы не должны иметь возможности перебросить во Францию для пополнения своих войск более 15 дивизий.
Напоминая об этих условиях, Черчилль дал понять, что при определенных обстоятельствах операция “Оверлорд” вообще может оказаться под вопросом. В итоге после долгих дебатов проблема “Оверлорда” снова оказалась в тупике. Казалось, что продолжать переговоры вообще бессмысленно.
Сталин резко поднялся с места и, обращаясь к Молотову и Ворошилову, сказал:
— Идемте, нам здесь делать нечего. У нас много дел на фронте…
Черчилль заерзал в кресле, покраснел и невнятно пробурчал, что его “не так поняли”.
Чтобы как-то разрядить атмосферу, Рузвельт примирительным тоном сказал:
— Мы очень голодны сейчас. Поэтому я предложил бы пре рвать наше заседание, чтобы присутствовать на обеде, которым нас сегодня угощает маршал Сталин…»{123}
* * *Итоги Тегеранской конференции были превосходны:
«Оверлорд» предполагалось начать не позднее мая 1944 года;
подтверждались западные границы с Польшей, Румынией и вхождение прибалтийских республик в состав СССР;
признавалась советско-финляндская граница 1940 года;
признавалось, что Восточная Пруссия (Кенигсберг) войдет в состав СССР.
СССР взял обязательство через три месяца после окончания войны с Германией начать военные действия против Японии. За это Сталин потребовал взамен как минимум отмены Портсмутского договора 1905 года, что означало возвращение СССР южной части Сахалина, Курильских островов и преимущественных прав в Китае, — всего того, что потеряла Россия в Русско-японской войне 1904—1905 годов;
Было согласовано создание Организации Объединенных Наций, в которой СССР должен был участвовать в руководящем органе.
Что касается вопроса о расчленении Германии на ряд малых государств, что предлагали Рузвельт и Черчилль, то Сталин отнесся к этому очень скептически.
В общем, торг состоялся.
Рузвельт обеспечил доминирование Соединенных Штатов на просторах бывших колониальных владений Англии, Франции, Голландии. Если учесть проамериканизм Чан Кайши, то после войны весь мир должен был управляться Америкой и ее младшими партнерами, СССР и Великобританией. Поэтому, когда говорят, что Сталин в Тегеране одержат дипломатическую победу, равную Сталинградской, не учитывается долговременный стратегический выигрыш США.
Видимо, с учетом этой перспективы он пообещал Сталину «предоставить Советскому Союзу после нашей совместной победы над державами оси кредит в несколько миллиардов долларов».
Сталин вежливо поблагодарил и сказал, что Советский Союз понес в войне огромный ущерб, и «мы, естественно, приветствуем помощь такой богатой страны, как Соединенные Штаты, если, конечно, она будет сопровождаться приемлемыми условиями». (Сюжет с многомиллиардным кредитом еще всплывет в послевоенной дипломатии, но уже в виде внешней экспансии американского капитала.)
Даже здесь, в минуту общего умиротворения результатами конференции, Сталин не позволил себе расслабиться. Думается, он поэтому похвалил и Громыко, который к тому же участвовал в подготовке конференции.
* * *В коммюнике по результатам Тегеранской конференции говорилось:
«…Взаимопонимание, достигнутое нами здесь, гарантирует нам победу.
Что касается мирного времени, то мы уверены, что существующее между нами согласие обеспечит прочный мир. Мы полностью признаем высокую ответственность, лежащую на нас и на всех Объединенных Нациях, за осуществление такого мира, который получит одобрение подавляющей массы народов земного шара и который устранит бедствия и ужасы войны на многие поколения.
Совместно с нашими дипломатическими советниками мы рассмотрели проблемы будущего. Мы будем стремиться к сотрудничеству и активному участию всех стран, больших и малых, народы которых сердцем и разумом посвятили себя, подобно нашим народам, задаче устранения тирании, рабства, угнетения и нетерпимости. Мы будем приветствовать их вступление в мирную семью демократических стран, когда они пожелают это сделать.
Никакая сила в мире не сможет помешать нам уничтожить германские армии на суше, их подводные лодки на море и разрушить их военные заводы с воздуха.
Наше наступление будет беспощадным и нарастающим.
Закончив наши дружественные совещания, мы уверенно ждем того дня, когда все народы мира будут жить свободно, не подвергаясь действию тирании, и в соответствии со своими различными стремлениями и своей совестью.
Мы прибыли сюда с надеждой и решимостью. Мы уезжаем отсюда действительными друзьями по духу и цели.
Рузвельт
Сталин
Черчилль
Подписано в Тегеране 1 декабря 1943 года».
* * *Разумеется, в иранской столице не всплыла тема ближневосточных ресурсов, хотя все имели в виду ее, а Рузвельт даже встретился с молодым шахом Мохаммедом Реза Пехлеви и высказал своим приближенным недовольство имперской политикой Лондона в этом регионе. Была также согласована декларация, гарантировавшая суверенитет и территориальную неприкосновенность Ирана. Руководители «Большой тройки» обязались предоставлять Ирану экономическую помощь как во время войны, так и после ее завершения. А кто мог щедрее всех оказывать помощь?
Еще в июне 1943 года на совещании в Белом доме министры: внутренних дел (и координатор нефтяной промышленности) Гарольд Икес, военный — Генри Стимсон, военно-морского флота — Франк Нокс и будущий госсекретарь, сенатор Джеймс Бирнс — «с тревогой рассмотрели проблемы быстро сокращающихся внутренних запасов» и согласились, что правительству необходимо «принять долевое участие в высшей степени важных нефтяных месторождениях Саудовской Аравии».
Глава 11.
АМЕРИКАНЦЫ ЗАГЛЯДЫВАЮТСЯ НА БЛИЖНЕВОСТОЧНУЮ НЕФТЬ
После Тегерана нефтяная тема еще больше актуализировалась.
«18 февраля 1944 года британский посол в Вашингтоне лорд Галифакс почти два часа спорил с заместителем государственного секретаря Самнером Уэллсом о нефти и ее будущем. Позже Галифакс в телеграмме, посланной в Лондон, сообщил, что “отношение американцев к нам шокирует”. Галифакс был так расстроен дискуссией в Государственном департаменте, что немедленно потребовал личной встречи с президентом. Рузвельт принял его в тот же самый вечер в Белом доме. Их беседа сосредоточилась на Ближнем Востоке. Пытаясь смягчить опасения и неудовольствие Галифакса, Рузвельт показал послу схему раздела по Ближнему Востоку. “Персидская нефть ваша, — сказал он послу. — Нефть Ирака и Кувейта мы поделим. Что касается нефти Саудовской Аравии, она наша”»{124}.
