Тамерлан - Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура
– Ханы наши плохи стали, мы не стерпели и от них убежали, – ответила толпа.
– Не дадим вам целого сайгака – везем мы его, чтобы развлечь Алангу – нашего умершего брата вдову, – сказали охотники.
– Ну так возьмите у нас одного мальчишку, а сайгака отдайте нам, – закричал народ в ответ братьям.
Охотники отдали толпе одну лишь заднюю ногу сайгачонка и получили взамен мальчишку.
Братья решили:
– Он будет хорошим развлечением для вдовы.
Мальчишку назвали Бален, а по отцу он – Манкгытай-Дульджа.
Вот каким образом сын бия, Бален, был продан голодными за одну ногу сайгака…
Возвратились братья домой, мальчика вручили вдове, узнала она, что мальчик знатного рода, и стала думать, как получше его воспитать.
А братья Бодентай и Болектай домой стали проситься – к своим калмыкам.
Вдова Алангу говорит им:
– Побудьте еще несколько дней со мной; три моих сына меня не уважают, своевольничают, то и дело людей обижают. Наставьте их на добрый путь-истину.
Голод был постоянным бичом средневековья как на Востоке, так и на Западе, показателем экономической неорганизованности той эпохи. Случаи продажи детей в рабство – самое заурядное явление; продают знатного мальчика из простого расчета, что родовитость дороже ценится на рабском рынке.
Миграции – постоянное явление эпохи средневековья, когда все текло и двигалось вследствие экономических невзгод, лютых соседей, жестоких правителей, прикрывающихся поисками праведной земли, распространением правой веры среди неверных, отвоеванием священных земель.
[Наставления Бодентая и Болектая своим племянникам, сыновьям Алангу[204]]Отвечали на это два брата, Бодентай и Болектай:
– Ах, сноха ты наша дорогая!
Вот наставления нашим племяшам:
Тишину соблюдайте, уважайте
и слушайте первых и старших людей.
В народе устроенном —
хозяйство в полном благополучии,
от врагов все тайны сокрыты,
к старшим – почтение;
к младшим – внимание во всех их делах.
В народе неустроенном – все шиворот-навыворот:
родных своих хулят, а чужих хвалят,
братьев и родных не уважают,
старших разговоры младшие перебивают,
дети – разговоры отцов,
насмехаются друг над другом.
Тот настоящий человек,
кто поступает по совету старших;
тот народ не пропадет,
который будет слушать советов одного старшего (хана)
и исполнять его волю.
Кто не служил ханам, тот, случись это делать,
захочет питаться и человечьим мясом.
Кто не имеет скота и сразу много получит его,
тот гордым становится.
Такие люди и богатых считают бедняками,
хороших – дурными, родовитых – простыми.
Где такие люди, там нет единодушия.
Знающие пусть остаются при своем знании,
а незнающие пусть учатся.
Но помните твердо: нельзя за советом обращаться
к пекарю, кузнецу и котельнику[205];
каждый из них только свое ремесло знает
и всегда его хвалит,
а опытный хвалит всегда хлеб.
Вы, братья, живите по-другому.
Надейтесь на Аллаха,
всегда слушайтесь старших, первых людей.
Больше нет у нас к вам наставлений.
…Бодентай и Болектай уехали домой – к калмыкам. Племянники не послушались их: по-прежнему матери не почитали, совести не имели, старших не уважали, самовольничали, у богатых отбирали лучших верблюдов, иноходцев, аргамаков, у знатных отбирали дочерей[206]. Народ стал волноваться и пришел жаловаться к их матери-вдове.
– У нас остались только кости да кожа[207], не можем дольше терпеть.
– Они и моих слов не слушают, умерший Дуюн-Баян говорил, что они разорят народ, но родится еще сын, который и будет управлять вами, – ответила мать.
Народ возрадовался от этих слов. Быстро весть пробежала, и все с нетерпением стали поджидать новорожденного.
Три старших сына Дуюн-Баяна услышали, что говорят в народе, и в гневе пришли к матери:
– Мы слышали твои лживые слова.
– Ах вы, злые люди, почему называете слова мои лживыми? – закричала мать.
– Как не называть их лживыми, раз ты говоришь, что у тебя сын родится, народ обманываешь, а нас за детей не считаешь? От кого родится у тебя ребенок – не от воды ли, которую пьешь?! Уж не курица ли ты, которая в золе поваляется и несет яйца без петуха? Не мать ли ты Куа, которая покушала пены и оттого дитя носить стала? Твой муж умер несколько лет назад, а ты народ обманываешь своим ребенком. От кого? Не от мальчика ли Балена, купленного за заднюю ножку сайгачонка? – допрашивали Алангу сыновья.
[Выборные от народа сторожат появление на свет чудесного сына Алангу]Алангу стала спрашивать народ:
– Чьи это слова – народа или их (сыновей ее)?
Народ в один голос закричал с гневом:
– Это – слова твоих детей!
Алангу прибавила:
– Пожалуй, вы тоже мне не верите; приставьте-ка лучше стражу ко мне из трех; Дуюн-Баян предсказал, что перед родами сначала появится светило, которое потом обратится в волка и уйдет.
Народ ничего не ответил, а тайком от Алангу приставил к ней для наблюдения трех стражей: Ишака, Еря и Одаша.
Стали они сторожить. Вот однажды с неба сошел свет; со страху они без чувств попадали, а когда немного погодя в себя пришли, стали спрашивать друг у друга:
– Куда девался этот свет?
Никто не знал.
– Будем сторожить внимательнее: должен он выйти волком.
Вот, скоро ли, долго ли, вышел наружу серый волк величиною с лошадь, посмотрел назад и ушел в лес. Стражи хорошо видели серого волка и сказали сыновьям Алангу:
– Теперь сбудется все, что она предсказала.
[Рождение Чингисхана]Алангу никто уже не беспокоил.
Через некоторое время она родила сына. У него был золотой клочок волос на макушке, а на спине печать Джабраила[208]; лицом он был так красив, так пригож, что всякий, кто раз его увидит, оторваться не может, готов все ему принести (в подарок) – и коня и одежду[209].
[Чингис – лучший сын хана Дуюн-Баяна]
Вот так и начал расти Чингис. Быстро он возмужал. Был он справедливым к народу, полезным во всем для него. Народ во всем его слушался, восхвалял его, называл лучшим сыном хана Дуюн-Баяна.
[Братья завидуют Чингису, пытаются его уничтожить, народ мешает братьям погубить Чингиса]Стали завидовать братья Чингису и вслух говорить:
– Наши бии и народ почитают рожденного незаконно. Уничтожим его: иначе нам не будет покоя[210].
Народ услышал эти слова и громко сказал:
– Не позволим трогать Чингиса: больше вашего он достоин быть ханом; лучше вы разделите-ка отцово наследство; если по-нашему сделать не захотите, мы сами без вас разделим покойного хана добро.
