Федор Раззаков - Непревзойденные
Отметим, что по-английски из них двоих изъяснялась только Катерина, а Сергей на все вопросы о том, почему он до сих пор не выучил языка, отшучивался: «У меня же Катюша замечательно по-английски говорит. А без нее я нигде не бываю. Выучить язык еще успею». Увы, не успел…
Вплоть до 20 ноября 1995 года Гриньков никогда не жаловался на здоровье. И медицинское обследование в последний раз проходил в начале 94-го, перед Олимпиадой в Лиллехаммере. Врачи тогда не нашли у него никаких болезней. Однако в последующие полтора года Гриньков к услугам врачей уже не обращался, поскольку в профессиональном спорте совсем иные порядки: там болеть себе дороже. Да и денег могло быть жалко – медицинские услуги в Америке стоят недешево. Поэтому, если у Сергея даже что-то и болело в этот период – а он однажды жаловался жене на постоянные боли в спине, – он предпочел не оповещать об этом врачей и интенсивность тренировочного процесса не снижал. И это в итоге привело к трагедии.
В тот роковой день Гриньков и Гордеева тренировались в Ледовом дворце Лейк-Плэсида, и никаких предчувствий беды ни у кого не было. Говорят, за несколько секунд до трагедии Гордеева прикоснулась к плечу любимого и сказала: «Как хорошо пахнет». – «Да, футболка чистая», – ответил Сергей и покатился к бортику. А спустя несколько мгновений внезапно стал оседать на лед. Тренер Зуева остановила музыку и бросилась к фигуристу. Она стала делать ему массаж сердца, затем бросилась набирать 911. Но, как назло, забыла все английские слова. Спустя какое-то время врачи все-таки примчались и констатировали инфаркт (напомним, что от него в сравнительно молодом возрасте скончался и отец Сергея).
Гриньков умер спустя полтора часа, несмотря на все старания американских врачей вернуть его к жизни. После вскрытия врачи констатировали, что смерть наступила в результате сердечного приступа, который стал следствием тяжелого заболевания. Питающая сердечную мышцу коронарная артерия была практически закупорена, а сердце увеличено в размерах. Кардиолог Адирондакского центра Фрэнсис Варга сообщил, что скорее всего свой первый инфаркт Сергей перенес во сне, в ночь перед той роковой тренировкой. Но это был более мягкий сердечный приступ.
Рассказывает заслуженный врач России В. Аниканов: «Находясь в США в группе профессионалов, Гриньков получил сердечный удар на льду и скончался, не приходя в сознание. Сергей два года работал в профессиональном шоу, где о медицинском контроле не было и речи. Там самочувствие спортсмена оценивается на глазок, а простуды, перегрузки не берутся в расчет. На мой взгляд, в любительском спорте медицинский контроль обеспечен на много порядков выше…»
За несколько месяцев до своей смерти Гриньков давал интервью одной российской газете, где сказал следующее: «Мы будем кататься до упора. Сколько хватит сил. Когда мы ушли в профессионалы, одна западная газета написала, что наша любительская карьера была короткая, как песня. Так вот, на профессиональном льду мы еще свою песенку не спели…»
Профессиональная карьера Сергея Гринькова длилась в три раза меньше любительской – всего шесть лет.
Эта смерть буквально всколыхнула российские СМИ – откликов было очень много. Приведем лишь некоторые из них.
Журнал «Огонек»: «Мир поскользнулся на этой трагедии».
«В американском городе Лейк-Плэсид произошла страшная трагедия, которая не сходила с экранов новостей всю неделю: не выдержало сердце у двукратного олимпийского чемпиона, неоднократного чемпиона мира и Европы по фигурному катанию Сергея Гринькова. Он умер прямо на льду, когда вместе со своей женой и партнершей Екатериной Гордеевой тренировался перед отборочными соревнованиями ежегодного турнира «Звезды на льду».
Врачи установили, что в течение последних суток жизни Гриньков наверняка перенес еще один более мягкий сердечный приступ. Смерть наступила в результате обширного сердечного приступа, который стал следствием тяжелого заболевания сердечно-сосудистой системы. Татьяна Тарасова, которая тренировала Гринькова и Гордееву после их первой победы на Олимпиаде в Калгари, в телефонном интервью с корреспондентом «Огонька» была немногословна:
– Добрый он был. И порядочный. До-бро-по-ря-доч-ный. Я люблю его. Любила…»
«Московский комсомолец» (22 ноября 1995 года): «Удар по сердцу».
«Умер Сережа Гриньков.
Умер на льду. На Катиных глазах.
Выполняя сложную поддержку, он почувствовал себя плохо и упал на лед. Рядом были Катя Гордеева и хореограф Марина Зуева. «Скорая помощь» доставила Сережу в медицинский центр, и в течение часа американские медики боролись за его жизнь.
Не победили.
Не выдержало сердце. Первоначальный диагноз, который скорее всего подтвердится при вскрытии, – обширный инфаркт. Смерть наступила в 12.28 по местному времени – тренировка проходила в Центре подготовки фигуристов в Лейк-Плэсиде.
Через два месяца Сереже Гринькову было бы 29 лет. Вдумайтесь: всего 29! А он успел вместе со своей партнершей покорить миллионы. И продолжал покорять. Смерть настигла фигуриста на самом пике профессиональной карьеры. Завоевав в любительском фигурном катании все мыслимые награды, дважды став олимпийскими чемпионами, блистательная пара Гордеева – Гриньков доказала, что им нет равных в мире профессионалов. И в понедельник, когда случилась трагедия, ребята готовились к ежегодному турниру «Звезды на льду».
Наверное, многие ему завидовали: жена – красавица, мировая слава, дом в Америке, контракты… Сам Сережа всем этим гордился. Заслуженно, по праву. Вся его жизнь, без преувеличения, была отдана фигурному катанию. С 4 лет до 28. Пот, травмы, нагрузки, эмоции… Кто знает, какой конкретно случай ударил по сердцу?
Почти четверть века на льду. Самое бы время пожинать лавры…
Хоронить Сережу будут в Москве. Где вырос, где венчался, жил. Через два дня самолет из Нью-Йорка в последний раз привезет его на родину.
Он успел многое: прославить наше фигурное катание, построить собственный дом…
Он не успел увидеть, как вырастет трехлетняя Даша».
«Спорт-Экспресс» (Елена Вайцеховская, 22 ноября 1995 года): «Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков: двое».
«Последними словами Сергея, которые слышала только Катя, упавшая вместе с ним на лед с так и не законченной поддержки, были: «Мне очень плохо…»
Друг для друга Сергей и Катя были всем. Маленький, обособленный от окружающих островок абсолютного счастья. Проблемы, заботы, неприятности – все это было внутри. А внешне – баловни судьбы: успех, слава, очаровательная дочка, дом – полная чаша, любовь… Кто же знал, что судьба потребует столь высокой платы? «Нет счастья больше для спортивного журналиста, чем видеть победу друга и писать о ней. И нет горя горше, чем сердцем чувствовать приближение неудачи того, кто тебе дорог, и не иметь права отвести взгляд», – сказал как-то очень хороший журналист Станислав Токарев. А что говорить сейчас? Когда те слова, которые пытаешься перенести на бумагу, категорически не укладываются в голове? Сергея больше нет. И никогда не будет той Кати, которая двадцать из своих двадцати четырех лет была рядом с ним. Потому что нельзя прорасти в человека всем своим существом и не умереть, если умер он. Наверное, цинизм профессии журналиста осознаешь только тогда, когда приходится в последний раз перебирать архив, откладывая в сторону снимки для некролога. Живые снимки. Вот первая Олимпиада в Калгари, вот вторая – в Лиллехаммере. Гордеева и Гриньков еще не чемпионы, Сергей наошибался в короткой программе. («В какой-то момент я почувствовал, что от напряжения не стою на ногах, и просто-напросто вцепился в Катюшу».) Но уже через день они снова были лучше всех: разве могли они подвести друг друга? Вот еще одна фотография: Сергей и Катя на ступеньках обтрепанного осенним ветром ЦСКА. Сгусток ослепительного счастья…
