Дональд Макинтайр - Истребитель подводных лодок
Допрос офицеров дал ответ на вопрос, который поставил нас в тупик: почему немецкая лодка вела себя таким образом, что оказалась столь легкой целью. По-видимому, лежа на грунте, немцы слышали, как группа кораблей прошла над ними. Когда, по их наблюдениям, над ними прошли другие группы, они решили всплыть в надводное положение или на «шноркельную» глубину за глотком свежего воздуха.
Приближающийся шум винтов «Бикертон» утонул в шуме винтов остальных кораблей группы, и когда немцы сообразили, что мы атакуем их, было слишком поздно. Глубинные бомбы причинили лодке такие страшные разрушения, что команде ничего не оставалось делать, как всплыть и покинуть ее.
В мое отсутствие с кораблем флотилии «Гудсон» случилось несчастье. Во время патрулирования в отведенном ему районе «Гудсон», ведя поиск немецких лодок, неожиданно задрожал от сильного взрыва за кормой. Все незакрепленные предметы, находившиеся на юте, взлетели в воздух. Тяжелые электрические соединительные коробки, вентиляторы, разбиваясь, падали на палубу или в воду, рядом с кораблем. Взрывом «Гудсон» сначала положило на левый борт, а затем он потерял ход и накренился на правый борт. «Гудсон» стал жертвой акустической торпеды.
Остальные корабли группы начали вести лихорадочные поиски вокруг «Гудсон», пытаясь своими гидролокаторами обнаружить немецкую подводную лодку. В один из моментов был замечен перископ, но, несмотря на это, поиски не увенчались успехом.
Тем временем вода на «Гудсон» поступала так быстро, что с ней не могли справиться водоотливные средства, и с каждой минутой крен становился все больше. В борту корабля, в днище, а также в переборках кормовых отсеков имелись большие пробоины, которые необходимо было немедленно заделать, если команда хотела спасти корабль.
Вызвали двух добровольцев. Они должны были нырнуть в грязную, покрытую нефтью воду, взяв с собой деревянные пробки, мешки и парусину. Матросы ныряли несколько раз подряд и так хорошо выполнили данное им задание, что насосы, наконец, начали справляться с притоком воды.
Тогда фрегату «Блай» было приказано взять «Гудсон» на буксир. Хладнокровный и решительный командир «Блай», несмотря на суматоху, великолепно сманеврировал своим кораблем, и через очень короткое время оба корабля благополучно прибыли в Портленд.
Глава 14.
«Попался, который кусался»
Наша служба на юге подходила к концу. Возвратившись в июле в Белфаст, мы получили приказ выйти в Скапа-Флоу, чтобы присоединиться к флоту метрополии на период операции в арктических водах. Этого назначения я всегда смертельно боялся по двум причинам.
Во-первых, зимой 1941 года командование флота метрополии уже пыталось забрать меня в свои лапы, и я знал, каким неинтересным является это назначение. Мы должны были охранять крупные корабли, обычно идущие слишком большим ходом для моих 18-узловых кораблей или даже для моего собственного 24-узлового корабля. Поэтому наша помощь вряд ли могла быть эффективной. Кроме того, при таком соотношении скоростей наша служба заключалась бы в основном в непрерывном движении на полных ходах с целью удержать свое место в охранении. Помимо всего этого, наши небольшие корабли на таком ходу не смогли бы выдержать удары волн, подобно авианосцам и крейсерам, которые мы должны были охранять. Поэтому как только бы засвежело, мы начали бы получать поломки и вынуждены были бы просить об уменьшении скорости.
Во-вторых, я знал, что из-за резких изменений температуры воды на различных глубинах воды Арктики в течение долгих периодов бывают наихудшим проводником акустических импульсов асдика. А без асдика эти специализированные противолодочные фрегаты фактически оказывались беспомощными.
Когда я получил этот приказ, меня охватили мрачные предчувствия. Дальнейшие события показали, что они оказались верными.
Но выхода не было, и в начале августа мы вышли в море. Я избрал красивейший из всех маршрутов — вдоль западного побережья Шотландии по проливам Джура и Малл, вокруг о. Скай и по проливам Малый и Северный Минч. Погода стояла великолепная. Поднимаясь к северу, мы изо всех сил старались поддержать репутацию эскортных сил Западных подходов.
По прибытии в Скапа-Флоу мы прошли сквозь линии эскадренных миноносцев флота метрополии, болтавшихся на своих бочках в проливе Гатта. Их внешний вид привел меня в ужас — они были страшно грязными. Эти эскадренные миноносцы плавали в море, вероятно, меньше большинства кораблей эскортных сил Западных подходов, и, казалось, не было оправдания их ужасному состоянию. Лишь отчаянная скука, бездеятельность при выходах в море для выполнения однообразных обязанностей и стоянка в гавани с ее надоевшим окружением могли быть причиной этого. Проходя по линии, мы увидели один щеголеватый корабль, но он был под иностранным флагом.
Приняв топливо и ошвартовавшись, мы узнали на штабном корабле, что операция, в которой мы должны были принять участие, начнется не раньше чем через неделю. Боясь, как бы моя отлично отработанная флотилия не разболталась под влиянием лени и скуки, всегда имеющих место в бездействующем флоте, я организовал гребные и парусные соревнования. Это довольно странное для военного времени занятие пользовалось большим успехом, особенно потому, что мой корабль занял одно из последних мест.
Предстоящая операция имела двоякое назначение. По линейному кораблю «Тирпиц», который стоял в Тромсе, намечалось нанести воздушный удар с участием большого количества самолетов с авианосцев. В это время конвой, направлявшийся в Россию, должен был огибать мыс Нордкап. Согласно замыслу операции эти одновременные действия должны были потребовать от немцев слишком большого напряжения сил и помешать им оказать эффективное противодействие сразу на двух направлениях.
Я надеялся, что мою группу выделят для присоединения к эскорту конвоя, так как только для охранения я были пригодны наши корабли. Но этого не случилось.
Нам приказали находиться в охранении эскадры, состоявшей из крейсера «Кент» и эскортных авианосцев «Набоб» и «Трампетир». 18 августа мы вышли в море.
По прибытии в район, из которого самолеты должны были подняться в воздух, силы флота начали маневрировать, поворачивая время от времени на ветер, чтобы поднять в воздух или принять самолеты.
При каждой перемене курса на обратный наши сравнительно тихоходные корабли должны были давать самый полный ход, чтобы занять свои места впереди по курсу и на носовых курсовых углах больших кораблей, которые легли на новый курс. Казалось, этому захватывающему дух маневрированию никогда не придет конец. Конечно, корпуса наших кораблей до некоторой степени служили препятствием для немецких лодок, поэтому кое-какую пользу мы все же приносили.
