Валерия Троицкая - Телеграмма Берия
Реально, с течением времени наша реформаторская деятельность стала тройным союзом при участии Кифа Коула, будущего второго мужа Валерии. Мы последовательно стали президентами IAGA (Троицкая-Рёдерер-Коул между 1971 и 1983).
Киф и я были президентами SCOSTEP (Рёдерер-Коул между 1979 и 1987), а Валерия и я участвовали в планировании и организации на ранней стадии IGBP (с 1982 по 1995). Нашими главными задачами в этой чисто организационной деятельности было:
1) лучшим образом приспособить эти организации и их программы к современным научным исследованиям и сделать их более привлекательными для молодых учёных,
2) помочь этим организациям в преодолении политических барьеров, особенно во время холодной войны и
3) помочь им в обеспечении потребностей развивающихся стран.
Реорганизация IAGA прошла в 1973 году сравнительно гладко, но не без сильной и временами резкой оппозиции со стороны магнитологов, занимающихся твёрдой землёй, и физиков верхней атмосферы, которые в прежние времена руководили ассоциацией. В это время Валерия была Президентом, а я был одним из Вице-Президентов IAGA и, поскольку, живя на западе, я имел лучшие возможности для коммуникаций, она попросила меня руководить работой по планированию реорганизации. В 1973 году во время ассамблеи в Киото, в Японии, после горячих дебатов была принята новая структура ассоциации. Валерия председательствовала, но, поскольку она жила в СССР, то была совершенно незнакома с «Roberts’ Rules of Order», которым должна была следовать ассоциация. Поскольку наиболее шумными оппонентами реформирования IAGA были британские учёные (включая нашего генерального секретаря), которые знали эти правила слишком хорошо, Валерия должна была полагаться на меня, постоянно шептавшего ей, что сказать, кому дать слово, как прервать дискуссию, когда попросить секунды («Что такое секунды?» — испуганно спрашивала она меня в начале дебатов).
Другой важный международный проект, в котором Валерия и я работали в унисон, был создан намного позже, и относился к Международной программе Геосфера-Биосфера на её ранней стадии (1984–1994). По контрасту с реорганизацией IAGA наше участие в этом проекте закончилось печальным поражением для нас и многих разделяющих наши взгляды коллег. Международная программа Геосфера-Биосфера изначально была предложена в летней школе Американской Академии наук. Поскольку её иностранный секретарь Томас Малоне оказался в госпитале с диагнозом аневризма головного мозга, президент Академии Наук Франк Пресс дал мне задание представить официальный проект программы на заседании генерального комитета ICSU на митинге в Варшаве. В Варшаве проект был принят, и затем в 1984 году состоялся крупный симпозиум в Оттаве, организованный Томасом Малоне и мною. Учитывая междисциплинарный масштаб этого проекта, создалась почва для самой большой совместной программы, когда-либо организованной ICSU. Её главной целью в то время являлось получение по-настоящему глубокого, количественного понимания того, как работает планета Земля, информации о функциях и взаимодействии между её частями, а также информации о главных геофизических и биогеохимических циклах, которые приводят её в движение. Проект для IGBP был одобрен ICSU на Генеральной Ассамблее в Берне в 1986 году, и для разработки деталей был создан планирующий комитет, поддерживаемый четырьмя рабочими группами. Валерия и я руководили одной из рабочих групп, имеющей дело с верхней атмосферой и околокосмической средой, эта рабочая группа заседала в Москве в 1986 году под её руководством.
И тогда началась «священная война», которая продолжается до сих пор в форме высоко политизированных дебатов о «Глобальном Потеплении» между так называемыми «верующими» и «скептиками». Однако в то время проблема формулировалась следующим образом: (а) должна ли IGBP способствовать увеличению наших знаний о процессах в Земле и её экологии или (б) она должна быть мотивирована сугубо социо-экономическими и антропогенными факторами и способствовать прогнозу глобальных изменений. Фронтальная атака была организована некоторыми известными метеорологами, включая самого председателя планирующего комитета (Bert Bolin), который позже стал первым председателем Международной группы по изменению климата (IPCC) в пользу второй альтернативы (б). Они приводили аргументы в пользу того, что, что изменчивый характер солнечной активности, а также процессов в верхней атмосфере и литосфере энергетически пренебрежимо малы по сравнению с тем, что они считали наиболее важным: среда обитания человека. Наш аргумент в пользу первой альтернативы состоял в том, что inter alia (в числе прочего) в такой высоко нелинейной и чрезвычайно взаимосвязанной системе, какой является биосфера-геосфера, нельзя пренебрегать возмущениями только потому, что они «малы». Атака со стороны метеорологов была достаточно неприятной и персональной; несмотря на это, Валерия и я подключили некоторые относящиеся к делу Союзы межсоюзные комитеты, такие, как IUGG, COSPAR and SCOSTEP, к дискуссии, которые одобрили аргументы, поддерживающие альтернативу (а) — но это не имело особого эффекта.
Вскоре после 1986 года тематики по изменчивости солнца, магнитосферы и верхней атмосферы были изъяты из IGBP как не относящиеся к делу (и наша рабочая группа была расформирована). Несмотря на это, Валерия была назначена Советским представителем в Генеральном Комитете IGBP и доблестно продолжала в течение нескольких лет защищать точки зрения о «Глобальной Земле» и «Интеллектуальном вызове» в противовес превалирующей позиции о «среде обитания человека» и «социальной экономике». Валерия была глубоко расстроена таким развитием событий, но в это время в её жизни произошло важное событие. Через офис вице-президента Американской Академии Наук (Герберта Фридмана), который в течение 20 лет был президентом (IUCSTP/SCOSTEP!), она была приглашена в Палату Представителей Комитета по Науке и Технике Американского Конгресса для того, чтобы сделать сообщение о научном сотрудничестве между США и СССР в рамках IGBP. Такое приглашение была беспрецедентным — и являлось ещё одним знаком того, что во время правления Горбачёва холодная война подходила к концу. Ей потребовалось только два дня для того, чтобы получить разрешение на эту поездку с советской стороны и американскую визу. Валерия сказала мне: «Когда КГБ и ЦРУ хотят, они могут работать вместе очень хорошо!» (как большинство советских людей в то время, она полагала, что ЦРУ и Государственный Департамент работают рука об руку). Её выступление прошло очень хорошо, об этом даже было сообщение в газете Washington Post. Однако позже она сказала мне, что работники советского посольства, присутствовавшие на её выступлении, окаменели, когда осознали, как много она знает об американском научном сообществе и как энергично она ходатайствовала о более существенной государственной поддержке для американских учёных.
