Альберт Зарипов - Страна песков
«Интересно… А как они станут изображать уничтоженную бронетехнику?.. Красненькими звёздочками или зелёненькими силуэтиками? Для танка – один, для БМПешки – другой силуэтик. Хотя нет. Пакистанский обувной фабрикант выкупит эти подошвы и выставит их в свой музей заводской и боевой славы. И табличку рядом приделает! Типа моими ботинками можно запросто уничтожать даже советские танки! Покупайте только мои ботинки! И ваша страна станет непобедимой! Ну, и так далее… Вот к нему афганцы и повалят!.. Целыми толпами… Вот повезёт мужичку-капиталисту! Да и афганским душманам тоже… Однако же…»
Поддавшись своему богатому воображению… Ведь ко мне только-только пришла такая сладостная мысль, что и врагам афганской демократии всё-таки доведётся помучаться с аналогичным типом обуви… Я едва не проглядел появление Ермака.
Дотошный товарищ сержант только что отошёл в сторону, пропуская вперёд всю колонну. И я быстренько перешёл на другой способ пешего движения по якобы твердокаменному такыру. Теперь мои подошвы опускались на земную поверхность строго плашмя… Да так, что и подошва, и каблук соприкасались с такыром одновременно. По моим расчетам именно при таком способе ходьбы на засохшую глину будет оказываться более-менее оптимальная нагрузка.
Сержант Ермаков стоял всё на том же месте, когда с ним поравнялся и я. Как и следовало того ожидать, первым делом замкомгруппы посмотрел на поверхность такыра. Потом дед Ермак пошёл рядом со мной… И всё это время глядел на то, как я иду. То есть остаётся за мной тот самый след или нет?!
А я шёл вперёд как ни в чём не бывало… Будто бы и раньше за собой ничего такого предосудительного никогда не замечал. Да и на придирчивого Ермака покосился только один раз… Когда он оказался в моём секторе наблюдения…
-Остаётся! –внезапно произнёс замок. –Слышь!?
Я вздохнул и на ходу оглянулся назад. Дембель опять оказался прав. Эти странные царапины хоть и сделались менее заметными, но они всё равно появлялись после каждого моего шага. Но я уже ничего с этим не мог поделать…
-Я стараюсь идти… -начал было я оправдываться. –Чтобы…
-Да вижу… -проворчал сержант. –Как ты стараешься!
Я замолчал, даже и не зная что сказать. Старого и опытного Ермака практически невозможно было обмануть. Или перехитрить. В общем, все уловки и ухищрения всегда оказывались бесполезными. Точно также оно вышло и сейчас.
-Ну, ладно. –произнёс дембель с некоторыми нотками сожаления. –Иди как можешь… Но постарайся, чтоб следов поменьше оставлять.
-Так точно! –ответил я.
От внезапно нахлынувшей радости я даже заговорил строго по-уставному. Но понять меня было можно. Ведь никто, кроме разумеется меня самого, не виноват в том, что у меня украли носки и я стал натирать свои ноги. И только я один нёс полную ответственность за то, что именно за мной остаётся этот растреклятый след. А значит и спрашивать за это следовало только лишь с меня одного. Причём без всяких на то сожалений или снисхождений. Ведь я хоть и чуть-чуть, но всё-таки демаскирую всю нашу группу.
Пока я радовался тому, что меня помиловали… Сержант Ермаков проверил передвижение тылового дозора, затем он прошёлся вдоль соседней колонны. Потом замкомгруппы занял своё место в нашей левой колонне.
И пеший поход РГ №613 продолжался… Мы прошли почти половину маршрута. Но до этой расчудесно-замечательной горы всё ещё было далеко… Ужасно далеко…
Я шёл как и раньше. Но тем не менее стремился к тому, чтобы не оставлять за собой этого предательского следа. Для достижения столь важной цели я ставил ботинок только на сплошную поверхность такыра, всячески избегая наступать на разнообразные трещины и трещинки. На их гранях, как я уже это заметил, засохшая глина повреждается более всего. А этого нельзя было допускать. В связи с чем я старался ставить ногу только на цельные куски засохшей глины.
Но из-за этого мне приходилось то укорачивать свой шаг, то делать его длиннее. Вследствии чего неизбежно сбивалось дыхание. И нарушался ритм ходьбы. В результате данных факторов я стал уставать гораздо больше. И в конечном итоге я почти что выбился из всех своих сил.
Конечно же можно было снять эти чёртовы ботинки и пойти по пустыне босиком. Оставшись только в портянках. Но такое босоногое путешествие неизбежно привело бы к тому, что хлопчатобумажная ткань порвалась от постоянных нагрузок… Да и острые края трещин сделали бы своё чёрное дело. И тогда бы я изранил свои ноги по самому максимуму. Что само по себе вывело бы меня из строя… Что было совершенно недопустимо! Ведь меня за такое по головке не погладят… А заставят идти вперёд во что бы то ни стало. Подгоняя меня чем попало…
А пока… Я шёл… Ощущая каждый сантиметр поверхности своих ступней. Теперь мозоли имелись не только на лодыжках и пятках, на внешних боковых косточках. Все эти прежние «достижения» никуда не сгинули и продолжали напоминать о себе при каждом шаге. Но в дополнение к уже имеющимся мозолям появились новые. То есть свежие. Они образовались на пальцах, что было крайне чувствительно… А ещё мозоли возникли на самой подошве. Особенно остро это ощущалось на том утолщении, которое является своеобразным основанием большого пальца… Или как бы его продолжением… На других участках подошвы мозоли казались уже чем-то обыденным. Может быть от того, что на них нагрузки выпадало чуть поменьше. Поэтому они и становились менее заметными… по сравнению с другими-то…
«Да-а… И когда же это всё закончится?! Когда?.. Ког-да?.. Ког… Да… Ког… Да… Как… Да… Ка… Да… Ка…»
И настал тот момент… Когда я уже наплевал на всё. То есть я уже перестал обращать своё внимание на какие-то трещины… Мне стало совершенно безразлично то, остаётся за мной след или нет… Мне уже было всё равно… Лишь бы не отставать от впереди идущего Агапеева… Чья спина уже маячила передо мной… Как в тумане.
И вдруг вся разведгруппа остановилась… Послушно так повинуясь силе инерции, я чуть было не врезался в агапеевский рюкзак, Но в самый последний момент успел принять немного влево. И поэтому оказался вне строя…
А там… То есть впереди… Оттуда слышался тонкий и срывающийся голос пулемётчика Билыка.
-Всё! Я пока не могу! Надо отдохнуть! Серёг! Перекур! Я отдохну! И дальше пойдём!
Виталик уже сидел. Вместе с рюкзаком и пулемётом. Он понимал… Что поступил неправильно… Ведь сейчас надо идти вперёд. И не останавливаться… Что вся разведгруппа сейчас находится посередине совершенно открытого пространства. Которое следует пересечь как можно быстрее… Но… Пулемётчик Билык самовольно… То есть даже не дожидаясь ответной реакции командира группы или сержанта Ермакова… А тем более командира роты капитана Перемитина…
