П Бермонт-Авалов - Документы и воспоминания
Но если даже лидерам главной, антантофильской ориентации не хватало "масштабности", то мелкотравчатость германофильских белых, как это хорошо показывают "аваловские документы", просто бьет в глаза. Интриги и грызня политических и общественных "деятелей", выражавшаяся в создании различных "правительств", "советов", "комитетов" и т. д., вели к расколу и неспособности создать даже видимость единства и централизации. Не отставали и военные вожди. Почти каждый из них лелеял свои амбиции, не желал подчиняться другому, вследствие чего создать сколько-нибудь значимый Северо-Западный или Западный фронт, нацеленный на Петроград, оказалось невозможным. Реально ли было русским германофилам в такой ситуации рассчитывать на серьезную поддержку германских правящих кругов? Что касается правительств независимых прибалтийских государств, то они, естественно, с полным основанием, питали неприязнь к российским политикам и военным, даже не слишком скрывавшим своих реваншистских -- монархических и имперских -побуждений, желания использовать помощь прибалтов для достижения собственных целей.
Тут не могли помочь никакие объединяющие заседания и совещания (подобные, например, совещанию в Риге 26 августа 1919 г.). Как правило, они заканчивались широковещательными декларациями, но ничего, в сущности, не изменяли.
Летом 1919 г. особенно обострились отношения между Аваловым, командовавшим Западной Добровольческой армией, и командующим Северо-Западной армией генералом Юденичем. Юденич был антантофилом и отвергал германскую помощь, считая, что немцы виновны перед Россией, так как "насадили в ней большевизм", да и неспособны обеспечить ту поддержку, которая необходима белому движению. Юденич требовал, чтобы аваловское русско-германское воинство перешло из района Митавы под Нарву для совместного наступления на Петроград. Но Авалов не торопился, явно саботируя приказы Юденича. Он имел собственную цель: выйти под Двинск, где, как он считал, его войска (около 55 тыс., в том числе почти 40 тыс. германских солдат и офицеров) сыграют "решающую роль в борьбе с большевизмом". Самомнение Авалова было велико. Позднее он договорился до того, что если бы его армии не помешали союзники, он бы смог захватить Петроград и, возможно, Москву, чем и обеспечил бы победу всему белому движению 12. В антантовских союзников он не верил. Если бы они действительно хотели помочь белым, -- считал он, -- они бы это сделали. Как писал он позднее, одного только слова их было бы "достаточно, чтобы положить конец гражданской войне в России". Но этого слова они не хотели произносить в силу сугубо корыстных интересов, в жертву которым они и приносили интересы России.
Свою точку зрения Авалов разными путями доводил до сведения Колчака и Деникина, на что всегда следовал ответ, суть которого изложена в одной из резолюций Деникина: "К черту Авалова с его немцами". Авалову категорически предлагали подчиниться Юденичу. Но он уже прочно вошел в роль, которую играл. В октябре 1919 г. его войска нанесли удар по латышским и эстонским войскам, обстреляли Ригу и ее предместье. Авалов фактически начал войну с Латвией, поддержанной союзниками. Юденич объявил Авалова изменником России. Мотивы были очевидными: Авалов -- ставленник недавнего противника России, Германии, ныне, вопреки Версальскому договору, стремящийся закрепиться в прибалтике. Своими действиями Авалов резко ухудшает взаимоотношения "белой" России с "окраинами", в данном случае прежде всего с Латвией, но также с Эстонией и Литвой, и в сильнейшей мере осложняет борьбу с большевизмом.
Как и следовало ожидать, Авалов потерпел поражение. В 20-х числах ноября 1919 г. его войска начали отход к германской границе. В декабре они были уже на территории Германии (г. Нейссе), где их под названием "Avaloff-Truppen" интернировали.
Авалов заявлял, что его "Truppen" отныне должны присоединиться к силам Деникин. Но было поздно. Войска Деникина стремительно откатывались на юг, к Черному морю. Не лучше обстояло дело и на восточном направлении: войска Колчака в середине ноября оставили Омск и под ударами 5-й красной армии откатывались все дальше на восток. Белое дело было проиграно.
Авалов поселился в Берлине, затем в Гарце, поносимый как левой, так и правой эмигрантской прессой. Даже возникший в 1921 г. так называемый Высший монархический совет во главе с Марковым, дипломатично, но решительно отклонил сотрудничество с Аваловым и остатками его "армии". Да и послевоенной Германии не нужны были "вчерашние люди" бывшей Российской империи. Шла перестройка всей системы внешнеполитических отношений в Европе.
История "аваловщины" проливает свет на довольно запутанный внешнеполитический аспект гражданской войны в России и раскрывает содержание так называемой реальной политики -- "нет ни врагов, ни друзей; есть только интересы". Как Антанта, так и Германия с ее союзниками выстраивали свою позицию, отнюдь не руководствуясь своей приверженностью к белым или красным. перед ними была страна, ввергнутая в смуту и распад, и их политика преследовала собственные интересы в данный текущий момент, и, может быть, главным их интересом было ослабление России как государства в общеевропейской системе. Красные понимали это лучше белых, ко многим из которых прозрение пришло позднее, уже в эмиграции.
Журнал "Современные записки" писал по этому поводу: "Что касается русского общественного мнения, то под влиянием событий последних лет оно утратило первоначальную свою страстность и в озлоблении против немцев -виновников войны и творцов Брестского мира, и в крайней идеализации союзников. Германию покарала историческая Немезида, а наивной вере в бескорыстие и доброжелательство союзников нанесли ряд жестоких ударов прежде всего сами же союзники. Русскому национальному самосознанию, созревшему и обогащенному горьким опытом, равно чужды как одностороннее антантофильство, так и беспричинное германофильство" 13.
Сознание старых ошибок пришло тогда, когда уже не было возможности их исправлять.
Фельштинский Юрий Георгиевич -- доктор исторических наук; Иоффе Генрих Зиновьевич -- доктор исторических наук (Канада); Чернявский Георгий Иосифович -- доктор исторических наук (Балтимор, США).
Примечания
1. Князь Павел Рафаилович (Михайлович) Бермонт-Авалов родился 17 марта 1884 г. в Тифлисе. В первую мировую войну служил казачьим офицером. После окончания гражданской войны эмигрировал в Германию, где позднее стал одним из руководителей небольшой группы русских фашистов. В годы второй мировой войны русские фашистские организации в Германии были запрещены гестапо, что позволило Бермонту-Авалову после войны перебраться в США, где он и умер 27 декабря 1973 года. Публикуемые документы хранятся в архиве Гуверовского института при Стенфордском университете (США) в фондах Гольдера и Николаевского. Документы штаба Бермонта-Авалова была взяты в виде трофеев правительством Латвии и до передачи в Гуверовский архив хранились в архиве Министерства иностранных дел Латвии в Риге. Публикуются впервые с любезного разрешения администрации Гуверовского архива. -- Прим. Ю.Ф.
