Александр Пономарев - Покорители неба
Пролетели два года учебы, трудные, беспокойные. За это время наши курсы четырежды переселяли из одного здания в другое. Наконец мы получили "постоянное место прописки" в здании бывшего кадетского корпуса - на набережной реки Ждановки.
Наступила пора выпускных экзаменов. Были они обширными, сложными. Предстояло ответить на многочисленные вопросы по теории полета, аэродинамике, устройству многих типов самолетов. Потом каждого выпускника подводили к закрепленному на плацу самолету, на котором надо было проверить все агрегаты, установить посредством натяжения расчалок нужный угол атаки крыла, подготовить двигатель. Здесь же, возле самолета, мы показывали умение заплести трос, запаять трещину в бензиновом баке, наложить заплату на порванную обшивку крыла. Затем каждый из нас должен был запустить мотор, отрегулировать его и доложить о готовности самолета к вылету.
Экзамены сдали успешно. Получили новое обмундирование - синие галифе, такую же гимнастерку с голубыми "разговорами" и тремя квадратиками на левом рукаве, островерхую буденовку с голубой звездой. Построились на плацу. Весь первый выпуск Военно-технической школы имени К. Е. Ворошилова, как после стали именоваться наши курсы, насчитывал 14 человек. В торжественной обстановке нам вручили дипломы "красных техников-механиков".
Глава вторая.
Крылатое племя
О своем шикарном обмундировании, в новеньких шевровых, сшитых на заказ сапогах, на которые ушли почти все деньги, полученные при выпуске с курсов, приезжаю в Борисоглебск. Здесь только начинала развертываться 2-я военная школа летчиков. Принял меня начальник школы В. М. Ремезюк. Я уже слышал об этом известном в то время летчике. Раньше он командовал дивизионом тяжелых самолетов "Илья Муромец", слыл требовательным и очень строгим командиром. Ремезюк внимательно оглядел меня, даже обошел вокруг - впервые, наверно, видел нашу новую авиационную форму. Просмотрев документы - направление и диплом,насмешливо сощурился:
- Значит, на должность старшего механика?
- Так точно,- отвечаю неуверенно.
Старший механик тогда была высокая должность. Ныне это соответствует посту главного инженера училища.
- А сколько лет-то тебе?
- Двадцать... скоро будет.
- И давно в авиации?
Я пожал плечами.
- Понятно. Ты вот что скажи: сможешь ли собрать мотор, отрегулировать его и выпустить самолет в воздух?
Так и хотелось сказать, что нас тому и учили на курсах. Но спохватился: там мы разбирали и собирали двигатели учебных самолетов, а если попадется новый, незнакомый мотор?
- Нет,- говорю,- вряд ли смогу.
- Так вот, поработать тебе надо. А там поглядим. Идем.
Он подвел меня к ангару, возле которого в пыли и ржавчине лежали обломки самолета типа "Моран".
- Разбили машину, мальчишки-неучи. Ты отремонтируй. В воздух, конечно, ее больше не поднять, но рулежный самолет должен получиться.
С утра до ночи я возился с этим металлоломом. Инструкторы-летчики, да и некоторые механики не без злорадства поглядывали на новенького краскома, занятого столь неблагодарным делом. Некоторые из них совсем недавно служили у белых, к советским порядкам привыкали с трудом и к молодым красным командирам относились критически.
Но я не обращал внимания на косые взгляды. Разобрал двигатель, промыл его керосином, облазил свалки, разыскивая недостающие детали, кое-что пришлось заново вытачивать, подгонять. По кусочкам собрал и обтянул перкалем фюзеляж, хвостовое оперение и крылья.
Работаю да приглядываюсь к местным порядкам. Аэродром- обычный для того времени: заросшее травой квадратное поле. Ориентир направления взлета и посадки один: трепещущий на ветру полосатый конус на невысокой мачте командного пункта - "колбаса". Свободные от полетов курсанты группками сидят и лежат на траве, задрав лица к небу. Особенно пристально следят за самолетами с красным флажком на расчалке крыла - их ведут новички, впервые выпущенные в самостоятельный полет.
Жизнь на аэродроме начинается чуть свет, кончается на закате, и весь день гудят моторы в небе, на земле.
Самолеты старые, латаные-перелатаные, самых разных типов, но больше всего "Авро~504". Откуда они? Закупить за границей их не могли: капиталистические страны не признавали молодую Советскую Республику, торговли с ней не вели. Оказывается, в 1919 году такой самолет был сбит нашими войсками в районе Петрозаводска. Сергей Ильюшин, который тогда был, как я уже говорил, механиком ремонтного авиапоезда на Северном фронте, подучил задание доставить трофейную машину в Москву. Самолет понравился специалистам, и Ильюшину поручили снять с него чертежи. Несколько видоизмененный "Авро" стали строить на наших заводах, так как своего самолета, удобного для обучения летчиков, у нас еще не было. Так двухместные "аврушки" появились у нас на аэродромах. Кроме них наш самолетный парк пополнялся аэропланами "Де Хевиленд-9", "Фоккер ДХ1", "Юнкерс-21", отслужившими свой срок в строевых частях. Однажды я услышал за спиной знакомый голос:
- Ну что, воскресает понемногу?
Оборачиваюсь - и глазам не верю. Федор Иванович Шатов! Бывший военком Зарайского уезда, который когда-то учил нас, бойцов ЧОНа.
В авиации привыкаешь к чудесам. Все-таки спрашиваю:
- Вы что, тоже здесь?
- Как видишь. И снова комиссаром. Заходи, вспомним Зарайск, поговорим о житье-бытье.
Я сразу воспрянул духом. Теперь молчаливые, недоверчивые взгляды старых спецов не омрачали моего настроения. "Моран" встал "на ноги": мотор заработал, я сел в кабину, и самолет резво покатился по траве. На нем стали обучать начинающих курсантов рулежке на земле, а я довольно долго был мотористом этого самолета.
Ремезюк похвалил меня за старание и задал новую, более трудную задачу собрать только что поступивший из Франции самолет "Анрио". Канители с ним было меньше - все детали новенькие, в полном комплекте. Но самолет-то мне незнакомый. Справился, однако. Собранный самолет опробовали на земле, а затем мы с начальником летного отделения (командиром эскадрильи) взлетели на нем. Все обошлось благополучно. "Анрио" стали поступать один за другим. За сборкой и испытаниями их следила вся школа. Мне охотно помогали ученики-летчики (учлеты, как тогда называли курсантов). Среди них были Чкалов, Пумпур, Красный, уже тогда выделявшиеся своей смелостью, мастерством пилотирования. Валерий Чкалов одним из первых вылетел на "Анрио".
- Машинка ничего,- по-волжски окая, заключил он после посадки.- Главное, безобидная, все стерпит.
Это была действительно своеобразная машина - маленький биплан с множеством стоек, расчалок и с довольно мощным мотором в 80 лошадиных сил, цилиндры которого вращались вместе с винтом.
