Константин Михайлович - Записки янычара
В крайне черных тонах обрисован Константином и сын Я ноша Хуньяди, король Матиаш Корвин. Его он даже приводит как пример тех людей, которые оставляют о себе самую дурную память. Более всего автор «Записок» упрекает Корвина за те войны, которые он вел с христианами перед лицом турок. «Если бы он,— пишет Константин,— половину тех средств, которые истратил на войну с христианами, обратил на борьбу с погаными, он изгнал бы турок за море и прославился от востока до запада, а от господа бы получил великое воздаяние, а от людей— честь, его бы в веках помнили христиане, а поганые дрожали бы при упоминании его имени» (гл. XXVIII). Этот же горький упрек в адрес Матиаша Корвина Константин повторяет и в завершающей части своего сочинения: «Не так надо поступать, как король Матиаш, который, не обращая внимания на поганых, вел борьбу с христианами» (гл. XLIX).
Эти упреки резко и тем более значимо звучат в сочинении Константина, что главной идеей его «Записок» был призыв к совместной борьбе всего христианского мира против «поганых». Уже в предисловии Константин обращается с молитвой, которая задает весь тон его сочинению: «Поспеши помочь своим христианам и отврати проклятых поганых».
К необходимости сплотить все усилия христиан против турецкой опасности, забыть взаимные распри автор «Записок» возвращается неоднократно. «Знайте, что поганые смелы и мужественны не сами по себе, а благодаря нашему несогласию и нашей ненависти»,— пишет он (гл. XXVIII). Константин выискивает любые возможности осудить христианские раздоры. Об этом он не згбывает сказать и когда излагает события родной сербской истории (гл. XVI), и даже когда передает содержание слышанной им в мечети мусульманской проповеди (гл. V). Собственно, все обстоятельнейшие сведения об устройстве и системе управления турецкого государства, об организации армии и ее вооружении, о финансах и землевладении у Константина не просто приводятся для удовлетворения любопытства читателей, но для того именно, чтобы помочь тем, кто будет воевать с турками. Константин дает в своем сочинении и множество совершенно практических советов ведения войны с турками, заверяя читателей, что он хорошо знает достижения и недостатки турецкой армии, так как, по его словам, он имел возможность к ним «приглядеться» (гл. XL). Именно на основе этих своих наблюдений наш автор рекомендует как можно долее задерживать турецкую пехоту в поле (гл. XL) и удерживать города при штурме их турками более двух часов (гл. XLV); метать стрелы в верблюдов, которые от них ринутся на собственные войска (гл. XL); выбирать легкое, а не тяжелое оружие (гл. XLI); предпочитать копьям мечи (гл. XLI); рассылать специальных лиц для наблюдения за действиями своих войск и пробуждения в них храбрости (гл. XLI); настигать быстроходных всадников в горах или у широких рек (гл. XLII) и многое другое.
Однако, естественно возникает вопрос: кто же сможет организовать и возглавить поход против турок, кому адресованы столь подробные сведения и для кого предназначены столь детальные советы и рекомендации? В целом отрицательно оценивая опыт борьбы венгерских правителей с турецкой агрессией, Константин все же не исключает возможности их участия в военных действиях против османов. Именно потому он и упрекает их в том, что они не использовали имевшиеся у них реальные возможности. Константин с сокрушением говорит при этом, что не используют свои возможности ни папа римский, ни император Священной Римской империи, беспечно относящиеся, несмотря на свое призвание и долг, к интересам защиты христианского мира. «А святой отец, папа в Риме,— с горечью пишет Константин,— со своим духовенством сидит спокойно, также и Римский король в немецких землях пирует со своими рыцарями, так что о них ничего не слышно в Турции, ибо они ничего не предпринимают против поганых» (гл. XVIII). Более того, в заключительной главе Константин даже обвиняет папу и императора в том, что они сами сеют раздор в христианском мире именно благодаря их наговору на чешского короля. Показательно при этом, что Константин не говорит о мотивах, которые выдвигали папа и император,— борьба с гуситским королем Иржи Подебрадом. Константин просто видит в этом бессмысленную братоубийственную войну.
По мнению автора «Записок», только один государь в Европе способен возглавить и вести борьбу с турками и оборонять от них христианский мир. Он прямо пишет: «Нет тех, которые бы его обороняли и умножали, кроме польского короля Ольбрахта, который много потерпел от людей своего государства, видимо, из-за того, что своих земляков он заставил трудиться за мир и свободу христианства, противостоя поганым» (гл. XVIII). Константин не сопровождает это высказывание какими-то конкретными примерами. В заключительной же главе он говорит о буковинском походе Ольбрахта 1497 г., изображая его как событие особого, исключительного значения, как «месть за пролитие христианской крови и гибель людей» (гл. XLIX).
Между тем буковинский поход, предпринятый с целью отвое-вания важных в торговом отношении черноморских городов Ки-лии и Белгорода, не являлся блестящей победой и закончился отступлением объединенных польских войск из Молдавии. При этом далеко не в духе христианской любви и братолюбия Ян Ольбрахт стремился навязать этой стране в качестве государя своего младшего брата Сигизмунда, чем и вызвал ожесточенное сопротивление господаря Стефана Великого. Поход 1497 г., был единственной аититурецкой акцией польского короля, скорее опасавшегося вступать в конфликт с Турцией и более заботившегося об упрочении своего влияния в Молдавии[25].
Все сказанное свидетельствует об особой заинтересованности Константина в прославлении Яна Ольбрахта, о приписывании ему необыкновенных заслуг как последовательному и единственному борцу с турецкой агрессией. Именно венгерского короля Матиаша Корвина польский посол в 1486 г. обвинял в срыве похода против турок. На заседании венецианского сената он говорил об этом почти такими же словами, как Константин в своих «Записках», т. е. что Корзин вместо борьбы с турками угрожает христианским странам[26].
Трудно себе представить, чтобы Константин занимался этим, не имея никакого отношения к Ольбрахту или, по меньшей мере, . не живя в его владениях. Если допустить, что Константин жил и писал в Польше, то в свете этого предположения становится понятной последовательно противовенгерскэя настроенность Константина, которую вовсе не разделяли его собратья сербы, воспевавшие подвиги Хуньяди, известного в сербском эпосе как Янко Сибинянин или Янко Воевода[27]. Напомним в связи с этим о крайне напряженных польско-венгерских отношениях последней четверти XV в., особенно войну за Силезию[28].
